Как вы можете видеть, иногда имя Дарвина действует как волшебный плащ, отпугивающий злых духов научной критики. Это позволило Флойду Олпорту и Джону Дьюи обратить слова Уильяма Джеймса и самого Дарвина в диаметрально противоположные и подкрепить тем самым классический взгляд на эмоции. Этот плащ был защитой, поскольку, если вы не соглашаетесь с какой-то дарвиновской идеей, вы, надо думать, отрицаете эволюцию. (Эге, да вы, должно быть, тайный креационист!)
Волшебный плащ Дарвина также помог распространить ошибочную идею, что мозг развивался как набор узлов с отдельными специальными функциями. Это ключевое представление классического взгляда привело многих ученых к бесплодному пути поиска эмоциональных узлов в мозге. Этот путь был проложен шедшим за Дарвином врачом середины XIX века Полем Брока, который провозгласил, что открыл зону мозга, ответственную за речь. Он наблюдал, что пациенты с повреждением определенной зоны левой лобной доли были неспособны бегло говорить, — состояние, которое называется моторной или экспрессивной афазией. Когда человек с афазией Брока пытается сказать что-нибудь осмысленное, слова получаются перепутанными: «Четверг, ну, ну, ну, нет, ну, пятница… Бар-ба-ра… жена и, о! машина… ехать… плагбаум [Sic]
[362]… вы знаете… отдых и ТВ». Брока сделал вывод, что обнаружил сущность языка в мозге, сродни тому, как ученые, разделяющие классический взгляд, считают результаты повреждения миндалевидного тела доказательством наличия зоны страха. Эта область с тех пор известна как центр Брока
[363].
Дело в том, что у Брока были скудные подтверждения его заявлений, а у других ученых имелось множество доказательств, что он неправ. Например, они указывали, что другие пациенты с такой афазией имели совершенно здоровые центры Брока. Однако идея Брока торжествовала, поскольку была защищена волшебным плащом Дарвина, укрепленным здоровой дозой эссенциализма. Благодаря Брока у ученых появилась эволюционная история происхождения языка — что он расположен в «рациональной» коре, — противостоящая вере, что язык был дан Богом. Современные учебники по психологии и неврологии все еще включают центр Брока как самый ясный пример локализованной функции мозга, хотя нейробиология продемонстрировала, что эта зона не является ни необходимой, ни достаточной для языка
[364]. Центр Брока — это фактически неудачная попытка локализовать психологическую функцию в каком-то узле мозга. Тем не менее история была переписана в пользу Брока, придав прочности эссенциалистским взглядам
[365].
Брока и его дарвиновский плащ продолжили укреплять классическую фикцию, что эмоции и разум развивались в мозге слоями; с этой концепцией «триединого мозга» вы ознакомились в главе 4. Брока был вдохновлен заявлениями Дарвина в «Происхождении человека», что человеческий разум, как и человеческое тело, был создан путем эволюции. Дарвин писал, что «животных будоражат те же эмоции, что и нас», предполагая, что наш мозг, как и остальное тело, отражают наше «низкое происхождение». Поэтому Брока и другие неврологи и физиологи начали масштабный поиск анималистических цепей для эмоций — нашего внутреннего зверя. Они фокусировались на тех областях, которые считали древними частями мозга, цепи которых предположительно регулировались более эволюционно развитой корой
[366].
Брока локализовал «внутреннего зверя», в которого он верил, в древней «доле» глубоко в человеческом мозге. Он назвал ее le grand lobe limbique
[367], или «лимбическая доля». Брока не утверждал, что эта предполагаемая доля является центром эмоций (на самом деле он думал, что там находится чувство запаха и другие первичные системы выживания), однако он считал лимбическую ткань отдельным единым органом, уложив таким образом первый кирпич на дорогу, ведущую к признанию ее местом нахождения эмоций. В течение следующего века с помощью сторонников классического взгляда лимбическая доля Брока превратилась в единую «лимбическую систему» для эмоций. Утверждалось, что эта так называемая система является эволюционно древней; что она фактически не изменилась с момента появления у млекопитающих, не являющихся людьми; что она контролирует сердце, легкие и прочие внутренние органы тела. Предположительно она находится между древними «рептильными» цепями в стволе мозга для голода, жажды и так далее и более новыми, характерными только для человека слоями коры, которые контролируют анималистические эмоции человечества. Эта иллюзорная иерархия воплотила идеи Дарвина о человеческой эволюции: сначала развивались базовые потребности, потом дикие эмоциональные страсти, а затем в качестве венца — наша рациональность
[368].
Ученые, вдохновленные классическим взглядом, провозгласили, что они локализовали многие различные эмоции в лимбических зонах мозга, таких как миндалевидное тело, которые (как утверждается) находятся под контролем коры и сознания. Однако современная нейробиология показала, что так называемая лимбическая система является фикцией, и специалисты по эволюции мозга больше не относятся к ней всерьез, не говоря уже о том, чтобы рассматривать ее как систему. Соответственно, она не является центром эмоций в мозге, что неудивительно, поскольку в мозге вообще нет специальной зоны, посвященной эмоциям. Слово «лимбический» по-прежнему имеет смысл (когда относится к анатомии мозга), однако понятие лимбической системы — просто еще один пример применения эссенциалистской, приправленной Дарвином идеологии к структуре человеческого тела и мозга
[369].
