* * *
Правовая система содержит в себе эталон, называемый разумный человек, который представляет нормы общества, то есть социальную реальность в рамках вашей культуры. Обвиняемые измеряются по этому эталону. Рассмотрите юридический довод, являющийся краеугольным камнем при аргументации о «состоянии аффекта»: мог бы разумный человек совершить то же самое убийство, если бы он был аналогичным образом спровоцирован без возможности остыть?
Эталон разумного человека и социальные нормы, за ним стоящие, не просто отражены в законе — они создаются законом. Это способ сказать: «Мы ожидаем, что человек будет действовать примерно так, и мы накажем вас, если вы не будете соответствовать этому». Это социальный договор, указатель к поведению среднего человека в группе различных индивидуумов. Как и все средние, разумный человек — это фикция, которую не применить ни к одному отдельному человеку. Это стереотип, и он охватывает стереотипные идеи о «выражении», ощущении и восприятии эмоций, которые являются частью классического взгляда на эмоции и теории человеческой природы, которая их поддерживает.
Правовой стандарт, основанный на стереотипах для эмоций, особенно проблематичен для равного отношения к мужчинам и женщинам. Во многих культурах превалирует мнение, что женщины более эмоциональны и больше сопереживают, в то время как мужчины отличаются большей аналитичностью и стоицизмом. Полки забиты популярными книгами, где этот стереотип считается фактом: «женский мозг», «мужской мозг», «его мозг», «ее мозг», «существенная разница», «пол мозга», «освободи силу женского мозга» и т. д., и т. п. Этот стереотип затрагивает даже влиятельных и пользующихся большим уважением женщин. Мадлен Олбрайт, первая женщина в должности государственного секретаря Соединенных Штатов, писала в своих мемуарах: «Многие мои коллеги заставляли меня ощущать, что я избыточно эмоциональна, и мне приходилось всерьез трудиться, чтобы справиться с этим. Со временем я научилась говорить ровно и безэмоционально, когда высказывалась о вопросах, которые считала важными»
[514].
Выделите минутку и поразмышляйте о своих эмоциях. Вы склонны переживать события интенсивно или умеренно? Когда мы в лаборатории задавали вопросы такого рода нашим испытуемым мужского и женского пола — описывать чувства по памяти, — то в среднем женщины сообщали о более сильных эмоциях, чем мужчины. Иными словами, женщины считали, что они эмоциональнее мужчин, а мужчины с этим соглашались. Единственным исключением был гнев, поскольку испытуемые полагали, что мужчины сильнее сердятся. Но когда те же самые люди рассказывали о своих эмоциональных переживаниях в повседневной жизни, то разницы между полами не было. Некоторые мужчины и женщины крайне эмоциональны, а некоторые нет. Аналогичным образом в женском мозге не «прошиты» эмоции и сочувствие, а в мужском не запрограммированы стоицизм и рациональность
[515].
Откуда появились эти гендерные стереотипы? В США, по крайней мере, женщины обычно выражают больше эмоций по сравнению с мужчинами. Например, при просмотре фильмов женщины сильнее двигают лицевыми мышцами, чем мужчины, однако женщины не сообщают о более интенсивном переживании эмоций при таком просмотре. Этот факт опять-таки может объяснить, почему стереотипы о невозмутимых мужчинах и эмоциональных женщинах проникают в зал суда и оказывают немалое влияние на судей и жюри
[516].
Из-за этих стереотипов аргумент о состоянии аффекта (и судебное дело в целом) часто по-разному применяется к обвиняемым мужского и женского пола. Рассмотрим два дела об убийстве, которые вполне сходны во всем, за исключением пола обвиняемого. В первом случае мужчина по имени Роберт Эллиот был осужден за убийство своего брата, якобы по причине «крайнего эмоционального расстройства», которое включало «непреодолимую боязнь брата». Жюри признало его виновным в убийстве, но Верховный суд Коннектикута отменил это решение, указав, что «сильные чувства» Эллиота по отношению к брату подавили его «самоконтроль» и «рассудок». Во втором случае женщина по имени Джуди Норман убила своего мужа после того, как он годами систематически бил и издевался над ней. Верховный суд Северной Каролины отказался принимать заявление защиты, что Норман действовала в рамках самообороны из «разумного страха неминуемой смерти или сильных телесных повреждений», и женщина осталась осужденной за убийство в состоянии аффекта
[517].
Эти два случая соответствуют нескольким стереотипам об эмоциях мужчин и женщин. Гнев стереотипично нормален для мужчин, поскольку они считаются агрессивными. Женщины предполагаются жертвами, а хорошие жертвы не могут сердиться; предполагается, что они будут пугаться. Женщин наказывают за излишний гнев — они теряют уважение, зарплату, а иногда даже работу. Каждый раз, когда я вижу ушлого политика-мужчину, разыгрывающего против оппонента-женщины карту «злой стервы», я воспринимаю это как иронический признак того, что она на самом деле компетентна и влиятельна. (Я еще не встречала успешной женщины, которая обошлась бы без клейма «суки» перед признанием в качестве лидера.)
[518]
В судах рассерженные женщины вроде госпожи Норман теряют свою свободу. Фактически при случаях домашнего насилия убившие мужчины получают более короткие сроки и более легкие приговоры, и им вменяются менее серьезные преступления по сравнению с женщинами, убившими своих партнеров. Муж-убийца всего лишь действовал как стереотипный муж, а вот убившие жены — не как типичные жены, и поэтому их редко освобождают от наказания
[519].
