В нескончаемые часы досуга викторианские леди, навестив повара и повидавшись с детьми, конечно, занимались вышиванием. Бесчисленное множество ярких подушек и каминных экранов было некуда девать. Иногда они рисовали акварелью. В отсутствие других забот состоятельные дамы демонстрировали редкие таланты. Очаровательные акварели в золоченой рамке украшали будуары и гостиные. Семейные портреты маслом годились для библиотеки, кабинета мужа или столовой, иногда их массивные позолоченные рамы смотрелись лучше тех, кто был запечатлен на холсте.
Свет в лондонских домах был тусклым. Во многих еще употреблялись сальные свечи, с них надо было постоянно снимать нагар — обгоревший фитиль: отсюда запас щипцов для снятия нагара, напоминающих ножницы, но с коробочками на конце, чтобы захватывать обгоревший фитиль. В гостиных в неуклюжих лампах еще горел спермацетовый жир (жир кашалота), опять-таки распространяя запах и требуя постоянного внимания,
[389] однако к концу 1860-х их сменили керосиновые лампы Аргана.
[390]
«Светильный газ, несомненно, один из самых дешевых источников света, [но] экономия от него не так велика, как поначалу казалось; поскольку пламя невозможно перенести в ту… часть комнаты, которую следует осветить, источник света должен быть гораздо ярче, чем при использовании переносной лампы».
[391] Но, если подумать, такое освещение должно было придать помещению более привлекательный вид, чем тогда, когда в темной комнате мерцали пятна света от масляных ламп. До изобретения газокалильной сетки в 1880-х годах газ не считался практичным средством домашнего освещения. В любом случае, «газовое освещение не следует применять в частных домах: газ пахнет, коптит и нагревает комнату». Так заявила в 1842 году издательница «Журнала по домоводству», на что читатель остроумно ответил, что газ лучше употреблять зимой, когда немного лишнего тепла не повредит; если он коптит, значит плохо отрегулирован; если пахнет, значит где-то есть утечка; и, наконец, последний удар: «почти все мои знакомые медики употребляют газ в своих домах». Двумя годами позже Майкл Фарадей, экспериментируя с газовым освещением «Атенеума», улучшил конструкцию ламп, установив в них вентиляционную трубку.
[392] (Неужели выдающийся ученый, которому к тому времени стукнуло 53 года, в назидание своим одноклубникам взобрался под потолок библиотеки?)
Но миссис Битон все еще сомневалась. Последний абзац ее статьи «Доктор» указывает на «необходимость хорошей вентиляции в комнатах, освещаемых газом». Оставим последнее слово за учебником Тегетмейера:
Утечка газа из дырявой трубки или незакрытой горелки иногда приводит к опасным взрывам. Причиной этих несчастных случаев почти всегда бывает глупость некоторых людей, которые берут зажженную свечу, пытаясь обнаружить место утечки газа; при этом газ, смешавшись с воздухом, образует взрывчатую смесь, немедленно воспламеняется и сгорает со страшным взрывом. При наличии сильного запаха, указывающего на значительную утечку газа, следует немедленно закрыть кран счетчика и срочно распахнуть все окна и двери, чтобы позволить газу выйти. Не пытайтесь обнаружить место утечки, не зажигайте свет и срочно вызовите газовщика.
[393]
Мы так привыкли к черным металлическим оградам и балконным решеткам викторианских домов, что зеленая ограда Апсли-хауса, дома герцога Веллингтона на Пиккадилли, приводит нас в недоумение, но она абсолютно «правильная». Викторианцы рассуждали так: если бы греки и римляне поставили ограду, они бы сделали ее из бронзы; бронза покрывается патиной и становится голубовато-зеленой, поэтому классические ограды и балконы должны, по меньшей мере, выглядеть так, будто сделаны из бронзы. Разрабатывая декор здания Парламента, Пьюджин возродил готический стиль, но готам также пришлось бы оглядываться на греков и римлян, вот почему для оконных переплетов логично было выбрать бронзу. Такой ход мыслей может показаться довольно отвлеченным, но результат оказался на удивление практичным: бронза превосходный материал для оконных переплетов, она не ржавеет и не деформируется.
[394]
* * *
Из окон с тяжелыми шторами можно было любоваться садом. И вновь мы не испытываем недостатка в советах. Прежде чем сажать что-либо, надо знать, насколько плодородна почва. «Основным растительным удобрением, получаемым в пригородных садах, является перегной из собранных осенью листьев».
[395] Слишком поздно? Тогда обратите внимание на органические удобрения.
Самым ценным органическим удобрением являются человеческие фекалии, за ними следует навоз, богатый аммиаком и азотом… в каждом загородном доме следует устроить приспособление для сбора жидких фекалий в две смежные емкости с последующим разведением их водой. Там, где нельзя собрать мочу, лучшим ее заменителем будут экскременты и вода… во многих загородных домах теряется масса удобрений, которых хватило бы на то, чтобы вырастить овощи для всей семьи… наряду с нечистотами ценнейшим удобрением являются кости.
И это называется викторианским ханжеством! Это не пустые призывы к повторной переработке отходов, но трезвый совет уважаемого всеми садовода Дж. Лаудона.
[396] Остается неясным, когда садоводы перестали собирать мочу для сада, но торопливое посещение компостной кучи в благопристойных сумерках практикуется до сих пор. Все это возвращает нас к мысли о преимуществах земляного клозета перед водяным.
Лаудон здраво относился к уничтожению садовых вредителей. «Единственно надежное средство от улиток — ручной сбор… слизней следует уничтожить с помощью известковой воды или табачной крошки», или раствора той же мочи. Более поздняя (1877) книга об огородах предупреждает, что если слизням и улиткам «позволить бесчинствовать, зимние посевы имеют мало шансов выжить».
[397] Ежи уничтожают жуков и тараканов как в доме, так и на участке. «Наиболее эффективный способ уничтожить муравьев, которые завелись в каркасе теплицы, поселить туда жаб» — но прежде нужно их поймать. Что до кошек, то — прошу прощения, — «мышьяк, в небольшом количестве втертый в кусочек мяса, сырого или вареного, сделает свое дело».
