Это сообщение было типичным для Дюкесна – отчасти правда, отчасти ложь, но оно было поразительным даже из-за подобия содержавшейся в нем правды. 24 января «Король Георг V» находился в Аннаполисе, не с Черчиллем, конечно, на борту, но на нем прибыл лорд Галифакс, новый посол Великобритании в США. За пять дней до этого премьер-министр телеграфировал президенту об этом линкоре:
«Я не знаю, захотите ли вы посетить его. Мы будем рады показать его вам или любому представителю командования вашего ВМФ, если вы дадите разрешение»
[132].
В Гамбурге так и не узнали или не интересовались, был ли Черчилль таинственным пассажиром. В абвере просто поразились неистощимым познаниям старика о том, что происходит в Соединенных Штатах, и были довольны той оперативностью, с которой действовала линия связи Трэмпа.
Германский шпионаж в Соединенных Штатах достиг своего пика, и ничто не предвещало спада. Майор Риттер был убежден в превосходстве созданной им организации. Что еще мог он совершить или ожидать? Какие новые волнения, какие новые триумфы могли доставить ему его агенты?
Он искал новое поле деятельности. Он решил покинуть Аст-Х и отправиться в Северную Африку, прокладывать Роммелю путь к Каиру. В феврале легендарный фельдмаршал прибыл в Ливию и возглавил мощную танковую армию. Риттер считал, что с этого момента здесь начнутся настоящие дела.
Произошел серьезный сдвиг в интересе немцев к Соединенным Штатам. Когда можно было сделать выводы, что деятельность Трэмпа подняла шпионаж против Америки на его высший уровень, военные и экономические секреты этой страны утратили свое первостепенное значение.
В решающую фазу вступила президентская кампания 1940 года. Победит ли Рузвельт? Кто будет республиканским кандидатом? Можно ли предотвратить переизбрание Ф.Д.Р.?
[133]
Вот какие вопросы интересовали немцев, и абвер был не тем ведомством, которое могло дать ответы.
Игра лисиц продолжалась. Но появилась и другая игра. На смену шпионажу обычного типа пришли особые шарады дипломатов и политиков.
Глава 31
ОБЪЕКТ: Ф.Д.Р
В разгар «холодной войны» в пятидесятых годах американское Центральное разведывательное управление каким-то образом сумело раздобыть из лаборатории образец мочи одного из ведущих членов Политбюро и при анализе ее выяснило, что советский туз страдал от серьезной болезни почек, которая неминуемо вскоре сведет его в могилу. Хотя он жив и сегодня
[134], это «приобретение», как его стали называть, и по сей день считается одним из главных достижений ЦРУ.
Но ЦРУ не было пионером в том, что стали называть урологической разведкой. Первенство принадлежит абверу, и у нас есть подтверждающие это документы. 19 июня 1941 года в 20.10 в абвер пришло сообщение первостепенной важности, поступившее кружным путем из США на лайнере «Пан-Америкэн» в Китай, а затем по телеграфу из Шанхая в Берлин. В нем говорилось:
«Надежные источники подтверждают, что Рузвельт страдает от уремии, повлекшей серьезные психологические проблемы в результате постоянного введения катетера в мочеиспускательный канал. Повторяющиеся сообщения о заболеваниях верхних дыхательных путей имеют целью сокрытие истинного состояния».
Это было лишь одно из серии донесений Динтера, агента абвера в Вашингтоне, у которого был выход на лечащего врача Рузвельта и доступ к медицинской карте. Динтер, или капитан граф Сауерма, входил в высшее общество американской столицы, пользуясь своей принадлежностью к благородному шотландскому клану Дугласов.
Последний отчет Динтера, основанный на сплетнях, собранных им на вашингтонских приемах, был живой иллюстрацией постепенного снижения качества информации при ее прохождении по «грозди винограда». Президенту была произведена катетеризация, но в связи с синуситом
[135]. Некоторые вашингтонские врачи, не слишком расположенные к президентскому врачу, поговаривали sotto voce
[136], что ухудшение состояния Рузвельта вызвано, в первую очередь, методами лечения, применяемыми доктором Макинтайром.
К тому времени, как сплетни достигли ушей Динтера, носовые пазухи успели превратиться в мочеиспускательный канал.
Все остальное представляло собой обычные в подобной ситуации домыслы. Это была не первая путаница в сообщениях Динтера, но в данном случае это не имело значения. Достоверное или нет, это послание стало причиной ажиотажа в Берлине. Нацисты, как и его политические противники, всегда реагировали на сообщения о болезнях Рузвельта в духе знаменитой остроты Марка Твена: «Надеюсь, ничего несерьезного».
Основываясь на информации Динтера, медицинские эксперты абвера теперь диагностировали «патологическое состояние крови, вызванное затрудненным мочеиспусканием». Нацисты надеялись, что раньше или позже Ф.Д.Р. сойдет со сцены по воле Божьей, и желали этого не менее страстно, чем побед своего оружия.
Можно было бы предположить, что столь важная задача, как наблюдение за американским президентом, должна была стать первоочередной для абвера и осуществляться только специально подобранными людьми. В действительности же не было предпринято никаких действий, чтобы сесть на хвост Рузвельту. Иррациональное отношение Гитлера ко всему, что касается Рузвельта, делало весьма рискованным сообщение сведений, хотя бы и верных с фактической стороны, но противоречащих порожденным предубеждением представлениям фюрера.
Адольф Гитлер и Рузвельт пришли к власти в одно и то же время, в 1933 году, и оба приступили к осуществлению радикальных, если не революционных изменений: Гитлер «нового порядка», Рузвельт – «нового курса». Но фюрер не проводил подобных исторических параллелей. Презрительно называя Рузвельта «калекой из Белого дома», он считал его бесцветной фигурой, полагал, что тот не обладает ни умом, ни смелостью, чтобы оказаться способным противостоять триумфальному маршу нацизма.
Когда в 1936 году предложили предпринять в радиопередачах, адресованных американским немцам, пропагандистские меры с целью воспрепятствовать переизбранию Рузвельта, Гитлер резко отверг подобные предложения. Он отдал министерству иностранных дел, министерству пропаганды и другим органам, проводящим агрессивную внешнюю политику Третьего рейха, приказ игнорировать американские выборы.
