При слабохарактерном Видеманне здешнее генеральное консульство стало утрачивать свое значение в качестве базы шпионажа, хотя некоторые агенты продолжали работать в этом районе и дальше, получая через консульство деньги и поддерживая связь с Берлином.
Деятельность Видеманна засветилась в августе 1940 года, после провала агента абвера Э. Вольфа, которого задержали в зоне Панамского канала со шпионскими материалами в двойном дне чемодана. Он был курьером абвера, перевозившим новые шифры для германской агентуры в Буэнос-Айресе, и после плавания через Тихий океан на японском судне прибыл к Видеманну, который организовал его дальнейшее путешествие.
Арест Вольфа потряс Видеманна, и он стал просить МИД уберечь его в дальнейшем от подобных неприятностей.
11 декабря Гитлер, войска которого мерзли на 300-километровом русском фронте
[183], совершенно неожиданно для своих союзников по Оси и в полном противоречии со своими прежними заявлениями объявил войну Соединенным Штатам.
По всей Америке от западного до восточного побережья началось интернирование враждебных иностранцев. К концу недели ФБР арестовало 1002 немцев, включенных в секретные списки подозреваемых в шпионской и диверсионной деятельности. Городские власти Норфолка, штат Вирджиния, узнав о Пёрл-Харборе, не стали дожидаться указаний ФБР и отправили в тюрьму всех японцев, которых могли схватить. Однако на свободе оставалось еще 1 миллион 124 тысячи немцев, итальянцев и японцев, и среди них два крупных шпиона абвера, сумевшие избежать ловушки Трэмпа.
Один из них был обитателем Нью-Йорка. Другой жил в Норфолке, Вирджиния.
Глава 41
ПОСЛЕ ПРОВАЛА
Таинственной личностью, которую упустило ФБР, был один из лучших немецких агентов Второй мировой войны, которого я в своих розысках в документах абвера смог идентифицировать лишь по его регистрационному номеру – А-2011.
Сами номера в абвере не говорили о многом. Это были лишь административные символы. В данном случае буква «А» указывала, что он профессиональный разведчик, цифра 2 означала бременское отделение, а 011 было порядковым номером в регистратуре, указывая, что он был одной из ранних пташек.
Но зато его досье говорило о многом. Эта папка была одной из самых толстых в картотеке американской агентуры, его сфера деятельности была одной из самых обширных, а его жизнеописание одним из самых длинных.
Он произвел на меня впечатление присущим ему коварством, изобретательностью, с которой выходил из самых трудных положений, находчивостью, с которой избавлялся от хвоста. Я смог следить за его передвижениями почти день за днем.
В конечном итоге мне потребовалось два года на то, чтобы просмотреть тысячи кадров микрофотопленки. Первый ключ к установлению личности этого человека я нашел в фискальных документах бременского отделения, лежавших нетронутыми среди не внесенных в каталоги материалов. Это была выплата в 200 долларов, отмеченная как «ежемесячное пособие» некоему Кёделю, что было либо фамилией, либо псевдонимом.
Поиски А-2011 завершились, начались поиски Кёделя.
Официальные запросы ни к чему не привели (как ФБР, так и СИС отказались сотрудничать), а запросы у десятка знакомых в США и в Германии не пролили свет на загадку. Наконец, я смог найти ответ, просмотрев с самого начала архивы «Нью-Йорк таймс».
В длинном ряду картотеки я обнаружил одинокую вырезку из газеты от 24 октября 1944 года с информацией об аресте немецкого шпиона Симона Эмиля Кёделя. Неожиданно тусклый призрак обрел плоть, имя, семью и друзей, прошлое и несколько адресов в Соединенных Штатах.
Я узнал, что Кёделю, уроженцу Вюрцбурга в Германии, к моменту ареста было шестьдесят два года. Он приехал в США 4 апреля 1906 года и стал американским гражданином через шесть лет, в американской армии дослужился до славного звания капрала, развелся со своей женой-американкой Анной, и у него была двадцатишестилетняя приемная дочь Хедвиг-Мария.
В вырезке было мало сведений о нем, за исключением того, что он был арестован рано утром 23 октября 1944 года в гостинице города Харперс-Ферри, Западная Вирджиния, где недавно получил работу киномеханика.
Заметка в «Таймс», однако, была интересна не тем, что в ней сообщалось, а тем, что умалчивалось. Федеральное бюро расследований обвинило его в «заговоре с целью совершения шпионажа… с 1 октября 1939 года по 25 октября 1941 года». Записи, найденные мной в картотеках абвера, свидетельствовали, что он был в игре с весны 1936 года до 1943 года, а возможно, и дольше.
В обвинительном заключении говорилось, что он был береговым наблюдателем, и приводился факт его попытки проследить за погрузкой судна с поставками по ленд-лизу в порту Бруклина 9 октября 1941 года. Но я знал, что он был шпионом-одиночкой, специализировавшимся на всем: от политических интриг в Вашингтоне до производства вооружения, а его наблюдения охватывали зону от химического военного центра в Бель-Эйр, штат Мэриленд (который он осматривал открыто и под собственным именем), до армейской киностудии в Куинсе, где он раздобыл секретные учебные фильмы, а также кадры со съемками танков, кораблей, различного вооружения и испытаний нового оружия.
В обвинительном заключении он не связывался с абвером. Не удалось даже доказать, что хоть что-то из добытых им данных попало в Берлин. Но в его картотеке я обнаружил 600 отправленных им отчетов.
Здесь же были сведения, дополнившие мои знания о двух инцидентах, описанных ранее. Рассказывая о наглости, с которой действовали немецкие агенты в США, я упоминал о шпионе, написавшем оскорбительное письмо американскому генералу, и еще об одном шпионе, пытавшемся завербовать чистильщика обуви на пароме Стейтен-Айленда. Теперь я узнал, что в обоих случаях речь шла о Кёделе. Он написал письмо генерал-майору Моррису Б. Пейну, командиру 43-й дивизии национальной гвардии штата Коннектикут, где убеждал генерала, что Германия, несомненно, выиграет войну, что бы Соединенные Штаты ни делали, он заявлял, что американцы по характеру обманщики, жулики и симулянты и «приносят эти свои качества в армию».
Именно Кёдель пытался завербовать Кармине д'Андреа, чистильщика обуви на пароме Стейтен-Айленда. Заметив однажды, что Кёдель в мощный бинокль следит за движением судов по проливу, д'Андреа спросил, зачем он делает заметки.
– Я отправлю их в Германию, – прямо ответил Кёдель и тут же предложил чистильщику делать то же самое для Италии.
Когда Кёдель понял, как мало американцы знают о его прошлом, он тут же признал себя виновным, надеясь, что его осудят как за незначительное нарушение закона о шпионаже. 1 марта 1945 года, за несколько недель до окончания войны в Европе, он был осужден за «заговор с целью шпионажа» и приговорен в Милане, штат Мичиган, к пятнадцати годам заключения.
У меня нет ни малейшего сомнения в том, что Симон Кёдель был лучшим немецким шпионом в Соединенных Штатах в течение двух мировых войн. История А-2011 началась не в 1937 году, как сказано в его абверовском досье, не в 1939 году, как считало ФБР, а в 1915 году, когда бывший капрал американской армии стал капитаном немецкой армии, получившим задание стать немецким шпионом в США.
