Способ, которым Гитлер избавился от него, говорил о том, что фюрер сохранил остатки былой привязанности к этому непроницаемому человеку маленького роста. Однако у самого абвера возникли серьезные проблемы. Небольшая группа руководителей, явно настроенная против Гитлера, в том числе генерал Остер и адвокат Донани, была скомпрометирована гестапо. Сам Старый Лис продолжал свое рискованное балансирование, с одной стороны, заигрывая с оппозицией, считавшей войну проигранной, но, с другой стороны, продолжая работать на нацистский режим.
Политическая шизофрения Канариса, его оппозиционные уклоны и общее утомление от долгой войны зеркально отражались на эффективности работы абвера. Поток жалоб на некогда мощный аппарат продолжал усиливаться: сведения о противнике поступали неустойчиво, зачастую были противоречивы и сиюминутны. Все большее недовольство демонстрировали и противники ведомства в нацистском партийном аппарате и вооруженных силах. Всегда готовый нанести удар в спину, молодой руководитель аналогичной службы СД Вальтер Шелленберг буквально «взорвал бомбу», предав гласности все компрометирующие абвер и самого Канариса материалы, которые ему удалось собрать. Время для нанесения смертельного удара по ведомству, контроля над которым он так долго добивался, было выбрано как нельзя точно.
Однако непрекращающиеся интриги Шелленберга послужили первыми толчками готового вот-вот разразиться мощного землетрясения. Тот на время отступил назад, предоставляя возможность вдребезги разнести ненавистное ведомство другому давнему сопернику абвера – министерству иностранных дел.
Соперничество между Иоахимом фон Риббентропом и адмиралом Канарисом наиболее остро проявилось в двух испано-язычных государствах, где влияние Германии было сильным, как нигде в мире. В Аргентине, единственной из южноамериканских стран, неуклонно придерживавшихся принципов политики дружеского нейтралитета по отношению к странам Оси, абвер располагал супершпионом, способным одним движением руки низвергать правительства. Такого успеха за годы войны германской разведывательной службе не удалось повторить больше нигде. Характерным было то, что агент Ганс Рудольф Лео Гарниш, сорокашестилетний респектабельный глава «Бокер и К0», одной из крупнейших аргентинских компаний по экспорту и импорту, был любителем на трудной ниве шпионажа.
Завербованный абвером летом 1941 года в своем родном городе Гамбурге, где он проводил отпуск, Гарниш (под псевдонимом Эрих Фирек) получил задание собирать экономическую информацию о США. Подгоняемый чувством азарта и вновь открывающихся возможностей, новоиспеченный разведчик, этот «рассудительный, здравомыслящий, сдержанный и хладнокровный» человек, с неожиданным для него мастерством и удовольствием включился в игру, в которой вышел за все обозначенные для него рамки. Гарниш приложил руку к свержению в июне 1943 года придерживавшегося принципов нейтралитета режима Кастильо военной хунтой во главе с профашистски настроенным генералом Педро Рамиресом. Затем он настолько преуспел в подкупе правительства Рамиреса, что Аргентина фактически превратилась в союзника Германии.
Вторым государством была Испания, где влияние абвера почти полностью основывалось на связях Канариса в Мадриде и на его предполагаемой дружбе с генералом Франсиско Франко, которая, по мнению Гитлера, могла стать последним доводом удержания этой страны в стане союзников Германии.
Оба бастиона абвера были разрушены почти одновременно, в самый неблагоприятный для адмирала Канариса момент. Общими усилиями британских и американских спецслужб 27 января 1944 года была разоблачена деятельность Гарниша. Аргентина была вынуждена пойти на разрыв дипломатических отношений с Германией, в результате чего последняя лишилась своего единственного форпоста в Западном полушарии. Внезапный ошеломляющий провал вызвал у Гитлера такую вспышку ярости, что понадобилось срочно найти козла отпущения. Министерству иностранных дел удалось переложить вину на абвер. Ведь дискредитация Гарниша привела к тому, что гнев союзников обрушился на генерала Рамиреса, который, сам являясь заговорщиком, теперь всячески пытался спасти собственную шкуру.
Почти тогда же перед Гитлером открылось, что влияние Канариса в Испании было полным блефом. В ноябре 1943 года посла Эберхарда фон Шторера, поддерживавшего дружеские отношения с Канарисом, сменил Ганс Генрих Дикхофф, находившийся не у дел после того, как в 1938 года был отозван из США.
Когда Дикхофф передавал генералу Франко свои верительные грамоты, он был поражен словами приветствия, которыми встретил его каудильо: «Я рад, что теперь смогу сталкиваться с настоящим представителем Третьего рейха, а не с этим выскочкой Канарисом». Эти слова Дикхофф охотно передал фон Риббентропу. Вслед за первым залпом посла по позициям абвера в Испании последовал целый ряд острых атак. В одной депеше за другой он обрушивался на абвер как на ведомство засилья некомпетентности, неуклюжая и непрофессиональная работа которого уводит Испанию в лагерь союзников. Посол туманно намекал на то, что Канарис ведет двойную игру, уверяя Гитлера в том, что делает все для того, чтобы сохранить Франко в числе союзников Германии. В то же время самому Франко он говорит, что немцы проигрывают войну, тем самым подстрекая генералиссимуса вовремя покинуть тонущий корабль. К началу 1944 года спровоцированный Дикхоффом кризис потребовал от Канариса личного вмешательства в дела в Испании. Адмирал тщетно пытался разоблачить проводимую послом кампанию как интригу. Дикхофф узнал, что Канарис планирует совершить секретную поездку в эту страну с целью добиться поддержки своих друзей, в том числе начальника Генерального штаба генерала Виго и руководителя разведки генерала Кампоса Мартинеса. В то время, когда грядущее вторжение союзников было наиглавнейшей проблемой абвера, а сам Канарис стоял перед величайшим испытанием в своей карьере, Дикхофф решил довести свою кампанию до логического завершения.
5 февраля 1944 года он сообщает в Берлин:
«Я только что получил конфиденциальную информацию о том, что адмирал Канарис планирует на следующей неделе приехать в Испанию. Приветствуя возможность провести совместно с ним ревизию здешнего аппарата абвера, считаю необходимым категорически высказаться против приезда адмирала Канариса в настоящее время. Такой визит, который будет невозможно сохранить в тайне, не только даст англичанам и американцам возможность усилить давление на местные власти, но и поставит наших испанских друзей в неловкое положение».
Рекомендации Дикхоффа были учтены, и Канарису запретили ехать в Испанию. Однако ему было позволено встретиться с Дикхоффом на территории Франции, вблизи от испанской границы, для разрешения возникших между ними противоречий. Для встречи был выбран фешенебельный курорт Биарриц на берегу Бискайского залива. Когда Канарис в сопровождении руководителей филиалов своей службы в Мадриде и Лиссабоне прибыл в этот чудесный городок, там его уже ждал молодой представитель СД, работавший под дипломатическим прикрытием, по фамилии Герберт фон Бибра, который вручил адмиралу записку от Дикхоффа.
«Я благодарю Вас за то значение, – говорилось в ней, – которое придается моему участию в работе совещания в Биаррице. К сожалению, мои обязанности не позволяют мне сейчас выехать из Мадрида. Поэтому я попросил г-на фон Бибру представлять меня на совещании с полным правом говорить от моего имени».
