Хотя шпионы отлично проделали свою работу, Герингу, однако, так и не представилось случая сбросить свои две бомбы.
Глава 6
ОПЕРАЦИЯ «КРАУН»: ПЕРВЫЙ ПРОВАЛ
К 1938 году у немцев было в США несколько десятков разведчиков, больше, чем в какой-либо другой стране, за исключением Польши и Франции, хотя ни Гитлер, ни высшее командование вермахта не интересовались всерьез этой страной. Немецкие шпионы посещали недорогие кафе на Таймс-сквер, неподалеку от причалов порта на реке Гудзон, через который проходили их секретные каналы связи. Явки назначались также в кафе и пивнушках на Восточной Восемьдесят шестой улице, немецком квартале Нью-Йорка, где многие из них действовали совершенно не таясь.
Однажды в кафе «Максль», самой популярной пивной Йорквилля, клиент по имени Карл Виганд (на самом деле стюард Теодор Шульц) слегка перебрал. Когда он полез в карман за деньгами, чтобы рассчитаться, он вытащил из бумажника два хрустящих тысячедолларовых банкнота и пустил по рукам собутыльников за своим столиком, чтобы похвастать.
В другой раз в кафе «Гинденбург» человек, известный как герр Шмидт (в действительности Карл Шлютер), надевая пальто, выронил из кармана пистолет. Его приятели притворились, что не заметили этого, тогда агент, подняв оружие, с ухмылкой показал его им. Если бы случайный свидетель и увидел эту сцену, он бы мог и не обратить на нее внимания. Пистолет на столике в переполненном кафе могли счесть игрушкой в руках шутника.
В ночь святого Сильвестра, канун Нового, 1938 года, в Йорк-вилле было шумное празднование с серпантином, конфетти и шутихами, смесью немецкой кухни и американского поп-корна. Каждое кафе, бирхалле и простая пивнушка на Восемьдесят шестой улице были переполнены, и в аудитории каждой была своя доля немецких шпионов, как всегда вызывающих подозрение, самых пьяных, самых шумных и самых расточительных.
Доктор Грибль был в кафе «Гинденбург» в компании изящной брюнетки, которая сопровождала его в том триумфальном путешествии по Германии в 1936 году. Карл Шлютер сидел в кафе «Максль» за столом, полным гостей, среди которых были две девушки, с которыми у него одновременно были романы, – его постоянная подружка рыжеволосая кудрявая парикмахерша с лайнера «Европа» Иоганна Хофманн и высокая блондинка чуть старше двадцати, единственная за столом, кто говорил по-английски без акцента. Это была американка из Куинса, с которой Шлютер сошелся несколько месяцев назад, когда она совершала плавание в Германию для стажировки в Берлинском университете после окончания Хантер-колледжа.
За столом был еще один гость, мрачный человек за тридцать, с глубоко посаженными печальными глазами и черными волосами, зачесанными назад. Он был несколько безразличен к пирушке и беседовал со своей соседкой глухим низким голосом. Его отстраненность почти что портила общее веселье.
Шлютер то и дело провозглашал тосты за Новый год, открывая одну бутылку мозельского Блюмхена за другой. Этот год обещал быть хорошим, особенно благодаря человеку, сидящему за его столом, которого он называл Тео и время от времени похлопывал по плечу.
Тео был «фаворитом конюшни», он два года назад добровольно предложил немецкой разведке свои услуги способом, описанным в бульварных шпионских романах. Листая в Нью-Йоркской публичной библиотеке книги о шпионаже, он наткнулся на воспоминания полковника Вальтера Николаи, руководителя германской военной разведки в годы Первой мировой войны, и ему пришло в голову, что он сможет сколотить состояние на шпионаже в пользу Германии.
В начале 1936 года он через берлинскую нацистскую газету «Фёлькишер беобахтер» отправил Николаи письмо, в котором назвался «высокопоставленным американским военным», и попросил переслать письмо «соответствующим органам». Если там заинтересуются его услугами, написал он, то пусть поместят в колонке «Личные сообщения» газеты «Нью-Йорк таймс» объявление «Теодору Кернеру: письмо получено, пожалуйста, пришлите ответ и адрес Сандерсу, Гамбург-1, п/я 629».
Этот устаревший способ переписки давно скомпрометирован и в шпионаже не применяется, поскольку наверняка привлечет внимание контрразведки. Но американские органы казались настолько самодовольными, что немцы без колебаний согласились на эту процедуру, представляющую смесь скачек и бюрократической конторы.
Николаи передал письмо полковнику Пикенброку в Берлин, а тот переслал его в гамбургское отделение для исполнения. Там дело было поручено капитану Эрнсту Мюллеру, бывшему шкиперу «Хапага», который, в свою очередь, дал курьеру, работающему на лайнере «Гамбург», задание поместить в «Нью-Йорк таймс» объявление. Мюллер дал ему 10 долларов для оплаты объявления и разрешение на вывоз валюты через немецкую таможню.
В Нью-Йорке курьер передал поручение капитану Эмилю Мауреру, помощнику управляющего агентством «Хапаг-Ллойд», а тот отправил текст объявления с вложенной купюрой в 10 долларов в газету.
Необычная процедура привлекла внимание следователя «Таймс» Чарльза Хойта. Ему показалось странным, что Маурер прислал наличные, а не чек с расчетного счета «Хапаг-Ллойд». И почему солидная фирма связывается через «Таймс» вместо того, чтобы отправить письмо Кернеру по почте? Его подозрения были вполне оправданны, поскольку «Сандерсом» был Мюллер, офицер отдела военно-морской разведки в Аст-Х, а письмо было первым шагом к установлению связи с возможным шпионом. Хойт пропустил объявление, когда Маурер уверил его, что это было добропорядочное деловое сообщение.
Все это заняло определенное время, и лишь 6 апреля 1936 года послание было опубликовано в газете. Человек, назвавшийся Теодором Кернером (имя известного немецкого поэта XIX века), откликнулся сразу и отправил Сандерсу длинное письмо с описанием своих возможностей. По его словам, хотя он и занимает «важный пост в армии» США, он стремится служить Германии «всем, чем сможет». У него масса «отличных контактов», и он хорошо знаком с «офицером войск связи в Митчел-Филд», имеющим дело с секретными кодами.
Деньги не главное, писал он Сандерсу, но ему потребуются средства «на подкуп и оплату информации».
Он подписался своим настоящим именем – Гюнтер Густав Румрих и сообщил адрес для связи: «Денвер кемикал мэньюфэкчуринг компани» на Уорик-стрит в Нью-Йорке
[27].
Вскоре Сандерс исчез из вида. Гамбург тогда не был готов к сотрудничеству, и в дело вмешался Бремен. Капитан Бургхардт переслал письмо Румриха в подразделение капитана 1-го ранга Файффера, и Карлу Шлютеру было поручено связаться в Нью-Йорке с кандидатом в агенты и оценить его.
Явка была назначена на 3 мая в 20.00 в кафе «Гинденбург», и связник вернулся в Бремен с отчетом, в котором настоятельно рекомендовал абверу привлечь новичка к работе. Однако Румрих вовсе не был таким идеальным кандидатом в шпионы, каким его описал Шлютер. Это был тридцатисемилетний прощелыга, пьяница, наркоман, бабник, воришка и лжец, который не мог удержаться ни на одной работе, даже мойщиком посуды в закусочной.
