Была назначена встреча; Веринг должен был ждать прибытия «У-47» на восточной оконечности пролива Керк-Саунд и дать световые опознавательные сигналы. Затем на резиновой лодке он должен был добраться до субмарины и в качестве лоцмана провести ее по заливу, пользуясь картой, составленной на основе рассказов своих приятелей, болтливых моряков.
13 октября в 23 часа 07 минут «У-47» достигла Роуз-Несса и проследовала через пролив Холм-Саунд. Ровно через двадцать четыре минуты показался Керк-Саунд. «Жуткое зрелище, – отметил Прин в судовом журнале, – берег покрыт мраком, в небе светится северное сияние, так что залив, окруженный высокими горами, освещен сверху. Корабли боевого заграждения покоятся на поверхности пролива, призрачные, словно кулисы в пустом театре».
Вскоре он увидел мигание фар, передающих условный сигнал Веринга. За ним выслали шлюпку, и через несколько минут великого разведчика приветствовали на борту. Он занял место рядом с рулевым и, хотя сильное течение сносило субмарину, доказал, что не утратил навигационных навыков. Прошло двадцать семь минут после полуночи, и «У-47» вошла в залив Скапа-Флоу. Эскадры в заливе не было, и якорная стоянка выглядела пустынной. К северу от берега стояли два линкора, а вдали на рейде выстроились в ряд несколько эсминцев. В 1.16 была пущена первая торпеда, и через двенадцать минут «У-47» начала отход. Был отлив, сильное течение мешало движению, но Веринг столь же мастерски, как и прежде, вел лодку, и в 2.15 лодка оказалась в безопасности в открытом море.
На следующее утро лавка Эртеля не открылась, а его дом был найден опустевшим. Брошенную машину обнаружили на дороге, огибающей Керк-Саунд по южному берегу острова.
Эртель прекратил существование. Капитан Веринг направлялся домой в Германию.
В действительности эта захватывающая история – полная выдумка.
Капитана Веринга никогда не существовало. Часовщик, который, как полагают, помог лейтенанту Прину победить, является лишь плодом чьего-то воображения.
Оказалось нетрудно установить, что откровения Шелленберга об одном из величайших достижений немецкой секретной службы были мистификацией, направленной на то, чтобы лишний раз унизить и оконфузить англичан.
Я не нашел никакого Альфреда Веринга в списках ни имперского, ни послевоенного флота, ни абвера.
Не было никаких упоминаний и об Альберте Эртеле в документации военно-морской разведки обеих мировых войн или в картотеках абвера.
Нигде в многочисленных папках я не нашел ни одного упоминания о том, что абвер или иное германское разведывательное ведомство имело в Керкуолле или вообще на Оркнейских островах хотя бы одного действующего агента.
Беседы с оставшимися в живых ветеранами абвера тоже ничего не дали.
Поездка в Керкуолл не принесла никаких подтверждений того, что какой-нибудь Альберт Эртель когда-либо жил здесь или что человек с таким именем владел ювелирно-часовой лавкой в городе или его окрестностях.
Убедившись, что призрак Скапа-Флоу является лишь видением, я во имя истории должен ответить на три вопроса.
Как и где была запущена утка о Веринге?
Какой источник информации позволил Дёницу принять решение о рейде и подготовить оперативный план?
Почему англичане поверили этой нелепой выдумке и даже в 1963 году продолжали утверждать, что версия об оркнейском шпионе соответствует фактам?
Мне потребовались годы на то, чтобы прояснить эту историю, с помощью розысков в Германии и Англии, бесед с заинтересованными людьми, судящими непредвзято, но безуспешно; расследование осуществил видный историк Юрген Торвальд.
Сегодня я доволен тем, что тайна Скапа-Флоу выяснилась раз и навсегда.
На первый вопрос можно было легко ответить, хотя, увы, должен с грустью отметить, что решение этой части загадки бросает тень на мою собственную журналистскую профессию.
История Веринга-Эртеля была придумана журналистом, беженцем из Восточной Европы, обосновавшимся в Нью-Йорке. В своей стране он был достаточно известен, но в США прозябал и пытался утвердиться в качестве писателя на языке, которым толком не владел.
В силу прошлых заслуг он был уважаем и пользовался репутацией добросовестного журналиста. Поэтому ему удавалось легко продавать свои сенсационные откровения американским информационным агентствам, журналам и знакомым писателям, включая Рисса, который был занят поиском эффектных материалов о Европейском театре войны для статей, пользовавшихся в то время спросом на литературном рынке.
Вот как Рисе получил эти сведения, вот как родился Веринг-Эртель, как стала циркулировать история об этом деянии и как она оказалась в «Сатердей ивнинг пост». Отсюда ее почерпнули и британские власти. Проверка была очень простой: агент МИ-5 побеседовал с журналистом и принял его историю на веру.
Тщательное официальное расследование склонилось к подтверждению этой выдумки. Проверка показала, что некоторые «инциденты» действительно внесли вклад в то, что Скапа-Флоу был недостаточно защищен, и сделали прорыв возможным.
В Адмиралтействе приняли решение перекрыть все входы в Скапа-Флоу так надежно, насколько это в человеческих силах. Это заняло много времени отчасти из-за сложности самой задачи, отчасти из-за волокиты. Старая противолодочная сеть на входе в Керк-Саунд настолько проржавела, что ее следовало заменить. Судно, «предназначенное для затопления в фарватере, использованном «У-47», находилось в плавании и «прибыло в Скапа-Флоу через день после потопления «Роял Оук». Хотя флот метрополии покинул гавань, но «Роял Оук» с двумя эсминцами сопровождения вернулся 11 октября после рейда к проливу у острова Фэр-Айл, где была предпринята неудачная попытка перехвата германской эскадры из линейного крейсера «Гнейзенау», крейсера «Кёльн» и 9 эсминцев.
Все это было секретной информацией, и считалось, что противник сможет получить ее только с помощью авиационной разведки и/или шпионажа. Вопреки чрезмерным опасениям британского управления военно-морской разведки, залив подвергся аэрофотосъемке лишь два раза, причем во второй раз 26 сентября, то есть за три недели до рейда Прина. Затем предположили, что более точную информацию немцы могли получить от шпиона из Скапа-Флоу, который сумел получить доступ к этим критически важным данным и передал их Дёницу.
Хотя мы теперь знаем, что такого шпиона не было, остается открытым вопрос о том, как Дёницу удалось спланировать миссию Прина без точного знания условий в Скапа-Флоу. Тайну отчасти прояснил в мемуарах сам адмирал Дёниц.
«С самого начала [войны], – писал он, – я вынашивал идею операции против Скапа-Флоу» – в первую очередь потому, что этот крайне честолюбивый офицер всегда стремился добиться успеха там, где другие проваливались, а две подобные попытки окончились неудачей в Первую мировую войну.
Еще 6 сентября, через три дня после начала войны против Великобритании, Дёниц стал собирать данные, необходимые для планирования операции, сделав запрос СКЛ-III, разведуправлению своего главного штаба, «на экземпляры всех донесений с информацией о Скапа-Флоу». Они были доставлены 9 сентября, через шесть дней после объявления войны, но оказались обескураживающими. В них содержались сведения о непреодолимых препятствиях, которые, как полагали в СКЛ-III, были установлены при входе в залив. Не отчаиваясь, Дёниц запросил 2-ю авиационную армию люфтваффе произвести для него специальную аэрофотосъемку Скапа-Флоу. Удалось сделать лишь один удачный снимок, на котором были изображены тяжелые и легкие корабли, стоявшие на якоре, мало или вообще ничего о подводных заграждениях.
