Но и это не охладило энтузиазм Дёница, и его оптимизм вскоре был оправдан. Позднее в сентябре капитан-лейтенант Веллнер вернулся на лодке «У-16» из похода к Оркнейским островам. Хотя это был период, когда Гитлер, надеясь на заключение мира с Великобританией, запретил любые операции подводных лодок против англичан, Веллнер занимался рекогносцировкой района островов и наблюдал за военной активностью британского флота. Он совершил рейды к проливам Хокса-Саунд и Суита-Саунд на юге залива и выяснил, что они более или менее защищены, и к Холм-Саунд, где нашел условия совершенно отличающимися. Он обнаружил три затопленных торговых судна в Керк-Саунд, но зато нашел и узкий проход шириной около 15 метров, доходящий до Лэм-Холма, который казался совершенно открытым, за исключением нескольких случайно затонувших судов.
По возвращении на базу в Вильгельмсхафене капитан-лейтенант Веллнер представил Дёницу «очень ценный доклад» не только об этом, но также «о патрульных кораблях, прожекторах и преимущественных течениях в этом районе».
Тогда же, о чем Дёниц не упомянул, абвер дополнил картину своими очень ценными разведданными. Они были подготовлены на основе открытой информации и дополнены отчетами агента, побывавшего там в конце августа. Это был, конечно, не «капитан Веринг» (тогда еще не существовавший даже в чьем-то воображении), а настоящий шпион, работавший на капитана 1-го ранга Менцеля.
Интересуясь Скапа-Флоу, но считая свою информацию отрывочной и устаревшей, Менцель дал задание одному из своих лучших людей, капитану торгового судна, изыскать возможность побывать на Оркнейских островах. Это был ДК-3508, или капитан Хорст Кале, шкипер сухогруза «Тезеус» судоходной компании «Нептун». Из плавания в Керкуолл перед самым началом войны Кале вернулся с полным отчетом, описав оба берега Лэм-Холма как «практически необитаемые». Он также сообщил, что по всему южному побережью установлены зенитные батареи, а три крупнокалиберные зенитные установки он засек на западном побережье.
Более того, он сообщил Менцелю, что в Керкуолле слышал разговоры о недостаточной защищенности залива. Из разговоров он также узнал, что у восточного входа отсутствовали противолодочные и противоторпедные петли и сети, а также мины, пеленгаторы или отсутствовали, или были неисправны.
25 сентября Дёниц попросил штаб 2-й авиационной армии совершить вторую аэрофотосъемку и получить «насколько возможно полные и точные снимки всех заградительных сооружений при входе в Скапа-Флоу». Когда через пару дней он получил «подборку превосходных фотографий», он попросил люфтваффе прекратить любые полеты в район Скапа-Флоу, чтобы чрезмерный интерес немцев к островам не вызвал тревоги у англичан.
Такова была вся разведывательная информация, которой обладал Дёниц, к моменту принятия решения, что «здесь [через Керк-Саунд]… можно будет пройти – ночью, в штиль, по поверхности воды». Затем он разработал план операции и поручил Прину выполнить задачу.
С профессиональной точки зрения этот кропотливый монтаж разрозненных данных в единую полную и точную картину был более почетным и удивительным достижением, и гораздо более реалистичным, чем неподтвержденный факт блестящего деяния агента-одиночки, даже если бы такой агент и существовал.
Глава 18
ЛЕВ В РОЛИ ЛИСИЦЫ
С делом Скапа-Флоу все еще не было полной ясности. Как ни странно, британские власти до настоящего времени приемлют версию о призрачном агенте. Возможно, что в нее поверили (если действительно поверили) потому, что следователям Адмиралтейства сообщили, что в ту ночь неизвестный проехал на автомобиле с зажженными фарами по дороге с запада на восток вдоль южного побережья острова, как раз в то время, когда «У-47» приближалась к острову, что и дает некоторые основания для заключения, что Прина на берегу ждал лоцман
[73].
Независимо от причин такого явного легковерия, этот инцидент повлиял на будущее МИ-5 и генерал-майора Вернона Келла, став одним из оправданий его увольнения.
У «пятерки» были серьезные проблемы, и не только из-за воображаемых шпионов.
Менее чем через два месяца после гибели «Роял Оук» МИ-5 получила сигнал, что Королевский пороховой завод в Уолтем-Эбби был выбран в качестве объекта диверсии неизвестным террористом. Келл поручил дело главному инспектору Уильяму Солсбери, полицейскому офицеру, недавно переведенному на время войны на службу в МИ-5 со знаменитым «убойным отделом» Скотленд-Ярда. 18 января 1940 года, прежде чем Солсбери успел предпринять что-либо в связи с полученной информацией, в разных частях завода прогремели три мощных взрыва, в результате чего погибло пять и были ранены тридцать человек, а стратегически важный завод был почти полностью разрушен.
Британское правительство упорно и даже с возмущением отрицало, что эти взрывы, как и ряд подобных взрывов после сентября, были вызваны «действиями противника». Формально это утверждение было верным, поскольку ни один из диверсантов не имел гражданства противника. Но в архивах абвера, в отчетах второго отдела, отвечавшего за саботаж и диверсии, были отмечены успешные действия «группы ирландских патриотов, с которыми мы контактировали».
Идея использования ирландских агентов против Великобритании (и, если потребуется, в США) пришла в голову доктору Юппу Хофену и Ховарду Глиссману, двум немецким интеллектуалам, проживавшим в Ирландском свободном государстве
[74], в январе 1939 года, когда террористы ИРА устроили взрывы на электростанциях и предприятиях в Лондоне, Бирмингеме, Манчестере и Алмуике и повредили кабель через канал Гранд-Юнион близ Уилсдена.
В марте взрывом бомбы на мосту Хаммерсмит были повреждены подвесная цепь и опора, при этом весь пролет просел почти на фут. В августе адская машина, установленная на вокзале Кинг-Кросс в центре Лондона, взорвавшись, уничтожила помещение камеры хранения, и при этом погиб молодой преподаватель Эдинбургского университета, были ранены его жена и еще 14 человек.
Под впечатлением этого Хофен и Глиссман установили связь с остававшимися на свободе руководителями Ирландской республиканской армии. В сентябре они были завербованы абвером и предложили полковнику Эрвину фон Лахузену, начальнику отдела диверсий и саботажа, подключить 15-тысячную ИРА к широкомасштабной кампании террора и диверсий в Англии.
Хотя англичане привыкли пренебрежительно относиться к этим шумным неумолимым ирландским террористам как к «незначительным» (в редакционной статье «Таймс» писали, что ИРА уничтожена), немцы восприняли их всерьез. Эти взрывы доказали Лахузену, что ИРА жива и может совершать для немцев то, что раньше делала для себя.
Он создал специальный ирландский сектор во втором отделе абвера и поручил некоему «доктору Пфальцграфу» держать связь с террористами. Пфальцграфом был капитан Фридрих Карл Марведе, мускулистый, несколько напыщенный кадровый офицер разведки, специалист по «грязным делам», а его помощником стал гражданский специалист Курт Халлер. Они познакомились с рекомендованными Хофеном и Глиссманом лидерами ИРА и узнали, что те разработали «план С», имевший целью «паралич всей деятельности органов власти в Великобритании и максимально возможное разрушение британских оборонительных сооружений».
