Черил: Да.
Ларри: Ложь — это поступок. Это вежливость. Проявление уважения. А это — очень неуважительно.
«Ложь — это проявление уважения». Обратите внимание на это высказывание.
А как выглядит традиционная британская вежливость с итальянской точки зрения? Миланский журналист Беппе Северньини несколько месяцев прожил в Лондоне. Он писал статьи для итальянских газет и собирал материалы для задуманной им книги об «инглези».
Мне довелось некоторое время проработать вместе с Беппе в Англии, и я помню, как он был шокирован чрезмерными проявлениями британской вежливости. Ему казалось, что британцы специально используют маску учтивости, чтобы скрыть свои истинные чувства. Однако он не был в этом уверен. Как-то Беппе рассказал мне, что, стоя в очереди за газетой, он попытался подсчитать, сколько раз во время совершения покупки люди говорят «спасибо».
Все происходило примерно так:
Англичанин кладет выбранную газету на прилавок и говорит:
— Спасибо.
— Спасибо, — отвечает продавец. — С вас пятьдесят пенсов.
— Спасибо, — снова говорит покупатель, протягивая продавцу пятифунтовую банкноту.
— Спасибо, — отзывается продавец. — Вот ваша сдача.
— Большое спасибо, — заключает покупатель, уходя.
Таким образом, при покупке газеты «спасибо» произносится ровно 5 раз! Но истинную ли благодарность выражают эти слова? Вовсе нет. В Италии же, замечает Беппе, во время покупки газеты люди в лучшем случае лишь пару раз хмыкнут и все.
По-настоящему Беппе забеспокоился, когда случайно понял, что, живя в Англии, и сам усвоил некоторые речевые манеры и принялся думать и вести себя как англичанин. Он осознал это, когда однажды дождливым вечером подъехал к своему дому в центре Лондона и обнаружил, что кто-то поставил машину на зарезервированное за ним место на частной парковке. Это произошло уже далеко не первый раз, и Беппе, придя в совершеннейшую ярость, вытащил листок бумаги, разгладил его на ветровом стекле машины нарушителя и принялся писать: «Уважаемый сэр, позвольте указать вам на то, что вы соизволили нарушить…» Именно в эту секунду он вдруг замер, осознав наконец, что, собственно, происходит и чем он на самом деле занят. Черт побери, он же чистокровный итальянец, который в подобном случае должен выхватить из кармана связку ключей и нацарапать ужасные угрозы на всей поверхности машины. Вместо этого он почему-то принялся строчить записку, начинающуюся со слов: «Уважаемый сэр, позвольте указать вам на то…» Через месяц после этого Беппе Северньини упаковал свои вещи и вернулся в Милан.
Говори, как я
В 1980-е мы стали свидетелями возникновения новой тревожной тенденции, превратившейся в угрозу свободе слова, запрещающей говорить то, что мы имеем в виду. Речь идет о так называемой политкорректности. С этого момента, как бы старательно мы ни пытались избежать оскорбления, как бы ни боялись поставить кого бы то ни было в неудобное положение, мы все равно не избежим обвинения в нарушении какого-нибудь писаного или неписаного закона. И если мы не станем внимательно следить за тем, как именно в данный момент следует называть то или иное меньшинство, мы запросто можем попасть в беду.
Эпохой расцвета политкорректности стали 1980-е и начало 1990-х годов. В то время она диктовала людям порой совершенно абсурдное поведение, особенно в Соединенных Штатах Америки. Так, в 1993 году «Блэк Дайк Миллз Бэнд»
[37] стал первым духовым оркестром из Великобритании, который пригласили для выступлений в престижном «Карнеги-холле» (Нью-Йорк). Однако, когда о гастролях оркестра стало известно представителям афроамериканского сообщества и членам организаций геев и лесбиянок, посыпались требования об изменении названия оркестра на всех рекламных плакатах и объявлениях о концерте. Было предложено обозначить его следующим образом — «Британский оркестр Миллз» («The British Mills Band»). Удивительно, но администрация «Карнеги-холла» уступила этим требованиям. Писатель и радиоведущий Майкл Магенис едко заметил по этому поводу: «Интересно, что бы произошло, если бы в Америке вдруг узнали, что музыканты из нашего оркестра едят рубленую печенку
[38] с горохом?»
В июне 2005 года на ежегодной конференции Профессиональной ассоциации преподавателей обсуждалось предложение об изъятии из педагогического лексикона слова «незачет» и замене его на словосочетание «зачет с отсрочкой». Авторы этого предложения утверждали, что слово «незачет» применительно к результатам экзаменов «подрывает интерес к учебе». Однако министр образования Рут Келли назвала эту идею «нулем без палочки», и делегаты конференции, проявив достаточно благоразумия, отвергли ее. Разум в данном случае восторжествовал.
Но буквально через три месяца стало известно, что политкорректность, проводившая на пенсию Голли
[39], символ кондитерской фабрики Робертсона, попыталась напасть на старую британскую традицию — использование фарфоровых и фаянсовых копилок в виде свинок. Было объявлено, что из боязни оскорбить чувства мусульман несколько крупных банков прекратят дарить детям таких свинок, а также перестанут использовать их на рекламных плакатах. Удивительно, но почему-то никто не побоялся оскорбить евреев и вегетарианцев.
Политкорректность зачастую наносит вред тем, кого она призвана оберегать и защищать. Это ярко продемонстрировала история с меморандумом, который выпустил в 1992 году Отдел гражданских прав министерства образования США с целью дать всем государственным служащим рекомендации, как в повседневной работе избегать слов и выражений, которые можно счесть оскорбительными. В меморандуме приводился список возможных альтернатив подобным выражениям. В частности, следующие варианты:
• называть инвалидов «людьми, страдающими инвалидностью», или «лицами с ограниченными возможностями»;
• глухих — «людьми, страдающими глухотой», или «людьми с нарушениями слуха»;
• дислектиков — «студентами, страдающими дислексией».
