Магия – творческий аспект энергии.
Материя – конечное проявление бесконечной жизни.
Митоте – непрекращающийся разговор у нас в голове, напоминающий одновременную беседу тысячи человек, ни один из которых не слушает других.
Мудрость – способность правильно действовать в ответ на любое событие; здравый смысл.
Нагуаль – 1) слово языка науатль, обозначающее силу, приводящую в движение материю; 2) человек, знающий, что он является силой, приводящей в движение материю; бессмертный.
Намерение – послание энергии, которое задает направление свету, создавая материю или разрушая ее. Намерение движется в центре света, вокруг него вращаются кванты. Намерение – это сама жизнь.
Науатль – язык ацтеков.
Небеса, рай – история в нашем уме, приводящая к счастью.
Осознанность – способность видеть все таким, какое оно есть в реальности.
Свет – вестник жизни и ее первое проявление.
Сила – созидательный потенциал.
Смерть – материя; отсутствие жизни.
Смотрящий – тот, кто знает, что он всегда находится в состоянии видения.
Теотиуакан – древний мексиканский город, процветавший с 200 г. до н. э. по 500 г. н. э. Его храмы и пирамиды, найденные при раскопках, находятся приблизительно в тридцати милях к северо-востоку от Мехико.
Тольтек – слово языка науатль, означающее «художник».
Тональ – материя.
Ум, разум – виртуальная реальность, создаваемая отражением (в мозгу) всего, что воспринимает мозг.
Шаман – знахарь в культурных традициях самых разных народов.
Энергия – вечная высшая сила; единственное, что в действительности существует.
Действующие лица
Дон Мигель Руис – главное действующее лицо этого повествования
Мать Сарита – мать и учитель дона Мигеля
Лала – знания
Хосе Луис – отец дона Мигеля и муж Сариты
Дон Леонардо – дед дона Мигеля и отец Сариты
Дон Эсикио – прадед дона Мигеля и отец дона Леонардо
Гандара – друг дона Эсикио
Мемин – старший из братьев дона Мигеля
Хайме – ближайший по возрасту брат дона Мигеля
Мария – жена дона Мигеля и мать его детей
Дхара – ученица и возлюбленная дона Мигеля
Эмма – ученица и возлюбленная дона Мигеля
Мигель младший (Майк, Мигелито) – старший сын дона Мигеля
Хосе – второй сын дона Мигеля
Лео – младший сын дона Мигеля
Пролог
Я дергаю за простыни, они плотно охватывают мои лодыжки. Тянусь за телефонной трубкой, вслепую набираю номер, кто-то говорит со мной. Женщина спрашивает меня, кто я, где нахожусь. Вряд ли мне удастся вспомнить ответ на какой-либо из этих вопросов, прежде чем дар речи покинет меня на целую вечность. Я пытаюсь сесть, но, качнувшись под спутавшимися простынями, валюсь на пол. Боль милосердно покидает меня, но лишь для того, чтобы вернуться безжалостными ножевыми ударами. Я слышу, как меня зовет мать, выкрикивает мое имя. Сознание ускользает сквозь поднимающийся и исчезающий разнобой звуков, незнакомые голоса, вой сирен. Впереди доброе прощание – старое видение начинает сменяться новым, но сейчас я различаю только женские рыдания вдалеке.
Как много этих женщин! Они оплакивают сына, любовника, отца, наставника. Они плачут обо мне, о себе, о так и не данных обетах. Как все люди, плачут они об очищении слова. Их плач – о любви, падшем ангеле, всего-то им нужно – смотреть, слушать, чувствовать, с какой силой она звучит пульсирующей музыкой в их собственных дивных телах.
Сегодня я проснулся перед рассветом – меня позвала смерть. Как мои ацтекские предки, я приветствую ее с благодарностью воина, который отлично сражался и хочет благополучно добраться до дому – и хорошо отдохнуть. Над далеким горизонтом занимается заря. От этого мне становится чуть теплее. Я поднимаю глаза и вижу: мгла рассеивается, открывая звездный пожар. И я знаю, что скоро увижу дорогу домой, прочь из этой темной ночи. Мои враги, что были здесь, разбежались, их победила любовь. Они жестоко дрались в лабиринтах человеческого разума, на этом величественном поле боя. За мной придут другие в жажде поднять мечи и сокрушить несметное войско лжи, но для Мигеля Руиса война окончена.
Минутой раньше во сне мне явился другой воин, юноша из древних времен. Он стоял на одном из холмов у подножья священной горы и смотрел на свою любимую долину. Его едва освещал бледный свет звезд. Перед ним раскинулось озеро, окружавшее и защищавшее Теночтитлан
[1], родину его и моего народа. В этом видении великая долина была окутана туманом. Один за другим тускло замерцали предрассветные огни – его селение просыпалось. Сердце юноши громко билось, как оно бьется сейчас у меня. Ноздри его чутко вдыхали ночной воздух; ветер, меняя направление, щекотал кожу. Осторожно опустившись на одно колено, он высоко поднял лук. Пальцы его правой руки касались перьев стрелы, благословленной дымом священного огня. Он не подведет свой народ, когда нападет враг. Не подведет свою семью, не обесчестит память древнего народа тольтеков. Не подведет он и себя самого.
Время было самое опасное – тот час, когда утро еще не успело придумать, каким ему быть, и в предрассветной тьме добро боролось со злом. Молодой воин моргнул раз, другой, и рука его обрела твердость. Я разделял его видение, – казалось, я чувствовал, как камешки перекатываются под подошвой его сандалии, впиваются в плоть колена. Я чувствовал, как туман хватает воина за лодыжки, обволакивая холодом его голые руки и бедра, лижет его затылок и раскрашенный лоб. Вместе мы взглянули на небо. Мир, простиравшийся над ним, – строй звезд на поле тайны – отражал его безупречную фигуру. Он понял это, прошептал молитву и успокоил дыхание. Тело его расслабилось. Он перевел взгляд на лежавшую внизу долину, туман над которой начал расходиться. Воды озера его предков изгибались между темными холмами, как пальцы богини, украшенные драгоценными камнями. Он упер конец лука в землю. Орлиное перо в его волосах грациозно покачивалось на поднимающемся ветру. Спину он держал прямо, живот был расслаблен. В преддверии восхода его смуглая кожа отливала сверкающей бронзой.
