– Это что-то вроде исповеди? – спросила она.
– В некотором роде. Ты исповедуешься самой себе. – Некоторое время он смотрел на нее, думая о чем-то, потом предложил: – Найди себе какой-нибудь камешек или еще что-нибудь, пусть он будет твоим ритуальным предметом. Пусть он символизирует твою связь с адом – может быть, твою ненависть, или страх, или чувство вины. А может быть, гордыню, – с усмешкой добавил он.
Поискав у себя под ногами, она нашла пластмассовую пробку от бутылки.
– О’кей, – сказала она, с почтением подержав ее. – Я осуждаю людей. Ничего не могу с собой поделать. И чувствую, что меня тоже все время судят. Мне нужно все это тебе рассказывать?
– Рассказывай это себе, Дхара. Что заставляет тебя раздавать оценки? Посмотри, как осуждение причиняет боль тебе и тем, кого ты любишь.
Дхара отвернулась от него и закрыла глаза, держа пробку от бутылки, как священный предмет, в который она изливала весь яд, накопившийся за целую жизнь в страхе. Вскоре она тихо заплакала, но Мигель не подошел к ней. Нечто, начавшееся как игра, в которую ее вовлекло любопытство, должно превратиться в акт преображения. Он не будет вмешиваться. Время шло, она плакала, вздыхала.
Успокоившись, Дхара вновь обрела дар речи.
– И что теперь? – спокойно спросила она.
– Теперь прости себя, – негромко сказал он, – ведь ты не знала, что делала с человеком в себе.
– Не знала – до сегодняшнего дня.
– Теперь ты поняла это. Теперь ты чувствуешь ответственность перед этим человеком. Единственный грех – идти против себя. Причиняя боль кому-то, ты вредишь себе. – Он посмотрел на нее и продолжал: – Это можно назвать покаянием. Таинства создавались как важный инструмент пробуждения осознанности в человеке, но они во многом утратили свою силу и смысл. Верни им силу для самой себя.
На ступеньках выше собирались ученики. Они молча садились и ждали, наблюдая то, что происходит у них на глазах. Дхара снова заплакала, на этот раз ее рыдания были громче. Мигель встал, подошел к ней и тоже стал ждать. Через некоторое время она успокоилась.
– А теперь, – мягко сказал он, – подумай, как ты можешь возместить ущерб. Можно проявить к кому-нибудь сострадание, вместо того чтобы обвинять. На смену осуждению может прийти великодушие. И быть может, ты начнешь принимать саму себя такой, какая ты есть. А когда будешь готова, похорони ритуальный предмет. Расстанься со всем этим.
– Мне очень больно, – сквозь слезы проговорила она, как будто переживая агонию. – Мне кажется, это убивает меня.
– Это убивает твою ложь, – сказал он, глядя, как она встает и спускается по последним ступенькам.
Она нашла палочку и выкопала в сухой земле ямку. Потом положила туда свою пробку и засыпала, пробормотав молитву благодарности. Что она предала земле? Маленькую ложь, которая повторялась изо дня в день? Или это она Дхару похоронила? Как бы то ни было, пришло облегчение. Она подняла на Мигеля вопросительный взгляд.
– Продолжай. Найди еще что-нибудь, – сказал он, показывая на открытое пространство площади. – Ты еще не выбралась из ада.
Это было не то, чего она ожидала.
– Нет, я не могу опять пройти через это, – с мольбой сказала она. – Не могу.
Мигель кивнул на увеличивавшуюся группу учеников.
– Им придется пройти через это много раз, прежде чем они смогут хотя бы увидеть врата из ада, – сказал он так, чтобы было слышно всем. – И тебе тоже придется проделать это еще много раз. Пора разрушить человеческую форму – бросить вызов всей твоей системе убеждений.
– Позволь мне сейчас помогать им.
– Им помогу я, – сказал Мигель. – А ты не останавливайся. Ты правильно живешь, но день и ночь несешь в себе ад. Как и все, ты заставляешь себя тысячу раз расплачиваться за то, что совершила давным-давно. Ты и других заставляешь платить – за твой страх, за твои знания. – Он поколебался и сказал, пристально посмотрев на нее: – Или потом придется заплатить нашей любовью?
Ее глаза на миг полыхнули гневом.
– Я хочу видеть то, что видишь ты, – сказала она.
– Тогда продолжай, любимая.
Он смотрел, как она идет на площадь – и в тот ад, который своими силами создавала в своей душе всю жизнь. Это первый шаг. Он знал: ей предстоит сделать еще много шагов. Выбрав жизнь в Царствии Небесном, там, где правит уважение, где счастье приходит к человеку без всяких усилий, она должна будет совершить еще много открытий. Она обнаружит, что выйти из ада означает также отбросить свои любимые истории. Даже небеса кажутся людям уже не такими желанными, как только они понимают, что под угрозой оказались их убеждения. Они готовы подвергнуть сомнению свою истинную природу, но только не свои знания.
То, что этот путь начала Дхара, было правильно. Это она разыскала Мигеля, явилась перед ним наяву из его видений. Вместе с этой женщиной он мог идти по жизни. Она была его женщиной, и на карту было поставлено счастье всей ее жизни.
Мигель велел ученикам последовать примеру Дхары. Затем он неторопливо пошел по площади, к пирамиде Кецалькоатля, уменьшенной версии двух пирамид, высившихся дальше по дороге. Он встал на возвышение напротив пирамиды. Между двумя сооружениями было углубленное пространство. Мигель представил себе, чем оно было в давние времена: заполненным водой глубоким рвом между площадью и священным храмом. В безлунные ночи ученики должны были, идя навстречу смерти, прыгнуть в мрачную пропасть.
Он знал: чтобы возродиться, нужно умереть. Как и многие из учеников, Дхара должна сегодня расстаться с жизнью. Завтра она умрет немного больше, чем сегодня. Каждый раз, уступая смерти, она будет умирать по отношению к известной ей реальности. Мигель знал: из нее выйдет хороший воин. Но он не знал, сколько времени ей понадобится и сколько она потребует внимания. Со временем она познает то, что когда-то постигли древние мастера. В тот миг, когда мы принимаем молекулярную форму, мы перестаем понимать, что мы бесконечны. Испуская последнее дыхание, мы умираем для конечного и временного. В видении между рождением и смертью есть только осознанность.
В древнем Теотиуакане ученики обретали осознанность с каждым умиранием, начиная с прыжка во тьму. Изъявляя готовность умереть физически, они вступали на путь, который будет продолжаться всю оставшуюся жизнь. На ученичество уходили годы и десятилетия. Они совершали прыжок. Потом его приходилось совершать снова. Даже когда не было черного рва с водой, они постоянно сталкивались лицом к лицу со страхом. Постепенно страх становился демоном все более изворотливым. Больше всего люди боятся тайны, которая заключена в них самих. Чаще всего куда легче пережить опасность физической смерти. Гораздо проще броситься с карниза в непроглядную тьму.
Великие духовные воины глубоко заглядывают в бездну души и, сталкиваясь с худшими из своих страхов, вновь и вновь обретают осознанность и окончательный покой. Мигель снова посмотрел на пирамиду и представил себе храм, который когда-то венчал это великолепное сооружение, – с сотней каменных змеев и морских созданий, которые защищали его от сил зла. Совершая путь здесь, можно чувствовать себя в безопасности, подумал он. Он возобновит древнюю традицию. Ученики найдут его. Все больше искателей будет приезжать сюда – тех, кто жаждет жизни в Царствии Небесном и готов, отправившись в путешествие, перестать знать себя. В древние времена ученику для преобразования требовались годы, а иногда и целая жизнь.
