Так что нас ждал «подготовительный курс» под неусыпным наблюдением историка Георгия Петровича. Учёба началась в июне – солидное письмо из фонда заставило родителей скорректировать планы на лето. Обидно, конечно, провести драгоценные летние деньки в Москве – но на что не пойдёшь ради будущего детей? То есть это родителям обидно – я, сами понимаете, горевал недолго. Хотя воздух Квантунского полуострова, несомненно, уступает по целебности намеченному матушкой горному Алтаю: пыль от взрывов, шимозой воняет, да и «паровозы» в воздухе, случается, полётывают. «Паровозами» в Артуре называют снаряды тяжёлых осадных мортир немецкой фирмы «Крупп Штальверке» – за характерное низкое гудение в полёте. Вот ведь немчура… а ещё союзники!
Два первых визита в Порт-Артур обернулись для нас своего рода экзаменом. Историк так и не счёл нужным объяснить, по каким критериям нас отбирали. Но факт есть факт: мы оба получили шанс пройти подготовку на проводников – специалистов, способных открывать червоточины.
Червоточинами называют особые тоннели во времени, по которымучёные иоперативники проникаютвпрошлое; подчиняются червоточины лишь тем, чьи «особые способности» разбужены ещё в детском возрасте. Бывают, конечно, исключения, но редко, а потому коллеги Георгия Петровича выискивают будущих «времяпроходимцев» по разным мирам.
Именно «мирам», я не оговорился: червоточины соединяют эпохи не одной реальности, а разных, существующих параллельно. Представьте, что машина едет по дороге. А кто-то взял её и переставил на пару километров назад – чтобы она заново проделала этот путь. Ну проделать-то она его, может, и проделает, но к моменту, когда машина доберётся до точки, откуда её забрали, обстановка на дороге будет уже не та.
Понятно? И со временем точно так же. Оказывается, вернуться в своё прошлое нельзя. Вообще. Так уж мир устроен. Но, на наше счастье, реальностей – временных потоков, как называют их хронофизики, – бесконечное множество. Какие-то из них до мелочей похожи друг на друга, какие-то во всём отличаются. Значит, надо лишь найти дорогу, строго параллельную той, по которой несётся наш автомобиль, и переставить его туда. Да не просто так, а немного назад – это и будет путешествие во времени. Ведь какие завалы ни устроит теперь «чужая» тачка на второй дороге – на той, первой, это уже никак не скажется. Так, во всяком случае, я понял эту хитрую механику.
«Вы не сможете вернуться в собственное прошлое для того, чтобы изменить своё же настоящее и будущее, – внушал нам наставник. – Это непреложное табу, запрет, и обойти его нельзя. Накладывают его законы мироздания. А вот путешествия в иные реальности – в иные „временные потоки“, на сленге хронопутешественников, – вполне возможны, и организация этим успешно пользуется».
«Во Вселенной, – рассказывал Георгий Петрович, – существует бесконечное число „временны́х потоков“. И при определённом умении – и желании, разумеется, – можно отыскать и такие, что будут неотличимы от „текущей реальности“. Во всяком случае, до момента появления в параллельном мире пришельцев – дальше их действия могут внести в ткань мироздания изменения, которые заставят параллельные потоки разойтись».
Мы так и не сумели добиться ответа на простой вопрос: из какого «параллельного потока» явились наши учителя? Ведь из нашего будущего, согласно их же теории, они происходить не могут, верно? Значит, Георгий Петрович и его коллеги пришли из «параллельной ветки» истории?
Может, я несколько сумбурно объяснил, но уж простите – как могу. Законы взаимодействия реальностей – это вам не алгебра для восьмого класса, в которой я, признаться, изрядно плавал до весенней четверти, когда запахло тройкой в году. За столь высокие материи мы сможем взяться лет через пять, не раньше. А список обязательных к предварительному изучению предметов уже сейчас ввергает в дрожь – чего стоит, к примеру, «Аналитическая геометрия в пятимерном пространстве и фрактальный анализ»! Я и с двумя-то измерениями школьной геометрии еле справлялся, а тут – целых пять!
А пока зубрим правила поведения хронопутешественников. В порядке практического усвоения ходим вместе с Георгием Петровичем на экскурсии сквозь единственную доступную нам червоточину – в 1904 год, в осаждённый с моря и суши Порт-Артур.
Дорогу в прошлое всякий раз открываю я; иногда ко мне присоединяется и Светлана, чьи задатки проводника развиваются раз от раза. В чём состоит «присоединение» – понятия не имею; на практике мы каждый раз берёмся за ключ-синхронизатор вместе. И дрожь от разряда при «включении» в хронопоток сливается с прикосновением Светкиной прохладной ладошки…
Ладно, о чём это я? Если в первых прогулках Светка была, скорее, пассивна, предпочитая в острые моменты полагаться на меня, то теперь, осознав свои дарования, вошла во вкус и даже пытается командовать. А кем – угадайте с трёх раз? Да уж не Георгием Петровичем! За неимением иных кандидатов, роль подчинённого достаётся мне. Хотя в запутанном лабиринте порт-артурских улочек Светка ориентируется отлично и давно уже не путает знаки различия что морских, что сухопутных офицеров. К кораблям она по-прежнему равнодушна, но что вы хотите от девчонки?
Зато стоит делу дойти до прогулки по артурским магазинам… Ну да об этом я уже говорил. Галка Топольская, неизменно сопровождавшая Светлану в этом шопинге, носит обычно коричневое гимназическое платье, но теперь надевает поверх него белый фартук с красным крестом и такую же косынку. От этой «униформы» неслабо разит чем-то неприятно-едким, медицинским – и почему-то гуашевыми красками, запах которых я помнюпоурокам рисования в начальных классах
[19]. Так пахнет карболка – самый распространённый здесь антисептик. От неё Галкины кисти покрылись тёмными пятнами, она стесняется и всегда прячет руки под передник.
Галина ни на секунду не забывает о том, что мы – гости из будущего, и при каждой встрече изводит нас вопросами о том, что будет дальше.
Приходится выкручиваться – чтобы и Галку не обидеть, и лишнего не сболтнуть. Конечно, на наше будущее, как и на будущее коллег Георгия Петровича, оплошности в ЭТОМ прошлом повлиять не могут – но это ведь не повод, чтобы вести себя как слон в посудной лавке. «Осторожность – первая заповедь хронопутешественника, – твердит наставник. – Любое бездумно брошенное слово может обернуться непредсказуемыми последствиями, а уж на прямое вмешательство следует идти только в крайнем случае, тщательно просчитав возможные последствия». Мы тут, конечно, учимся, но учёба эта проходит в условиях, приближённых к боевым. А что? Война идёт, да ещё какая – вон снаряды над головами летают. И даже иногда падают…
Так что от вмешательства пока приходится воздерживаться. Галина, в очередной раз получив уклончивый ответ, привычно дуется – и немедленно забывает об обиде, утаскивая нас на очередную прогулку по городу. Где мы только не побывали! Как-то раз Галкин отец, штабс-капитан Топольский, любезно выделил двуколку и трёх верховых солдат, и те целый день мотались за нами по фортам и литерным батареям. Это было в июле, во время седьмого нашего визита в Артур. Почему нас тогда не задержали – ума не приложу; дела с бдительностью в осаждённой крепости обстоят неважно. Трое гражданских целый день разъезжают по линии укреплений – и никто даже документов не спросит!
