Зато какой приём устроили им в Артуре папины сослуживцы! И какой хорошей оказалась новая гимназия! Галине там понравилось решительно всё: и внимательное, ласковое отношение учителей, и огромный светлый класс, в котором оказалось всего-навсего восемь парт и столько же учениц. После уроков девочку забирал из школы Казимир, к которому она успела привыкнуть во время долгого пути из России. Да и раньше, в Екатеринославе, поляк старательно опекал дочерей своего штабс-капитана.
Идиллия, увы, продолжалась недолго – посреди четвёртой ночи, после первого учебного дня, новоиспечённая гимназистка проснулась от ужасного грохота. Хотела было встать, но потом решила, что это всего лишь гроза, а что посреди зимы – так мало ли что бывает здесь, на краю света, в Китае? Галина уснула, накрыв голову подушкой, а утром узнала, что на эскадре была «учебная тревога» и папа ночью ушёл, позабыв вложить в кобуру револьвер.
– Только никакие это были не учения! – вздохнула рассказчица. – Когда мы с Казимиром с утра направились к пристани, чтобы ехать в гимназию, то услышали разговоры. Все вокруг спорили, шумели: то и дело – «война», «японцы» и другие страшные слова. Стала прислушиваться, и тут подошёл баркас, но я всё же сумела разобрать, что ночью началась война. Что подлые японцы без предупреждения, против всех правил напали на Порт-Артур и их флот стрелял по нашему. А вечером папа вернулся и рассказал, что в гавани подорваны три корабля, а один броненосец приткнулся к берегу, чтобы не потонуть!
Говоря о вероломстве японцев, без объявления войны напавших на русские корабли, Галина возмущённо сверкала глазами и нервно стискивала кулачки. Сёмка же усмехался – про себя, конечно. Знала бы эта наивная девочка, как будут начинаться войны через каких-то пятьдесят лет!
– Млада пани
[1]! Галина Анатольна! А я бегаю, вас шукаю по этому клятому Артуру! Куда же вы пропали, голубушка?
Навстречу ребятам торопился невысокий тощий солдат. В шинели с подвёрнутыми к поясу полами – чтобы ловчее бегать; на ходу он придерживал рукой плоский блин фуражки без козырька.
– Казимир! – обрадовалась Галина. – Это папенькин денщик! Он всегда меня из школы забирает. Как хорошо, Казимир, что ты нас нашёл! Надо нам срочно домой, а то мои друзья потерялись при этом ужасном обстреле. Видите – Светлана… м-м-м… – как вас по батюшке?..
– Андреевна. – отозвалась Светка. – Только зачем, не надо…
Сёмка предупредительно сжал ей руку: молчи и делай, что говорят!
– Светлану Андреевну сильно напугала стрельба, так что давай-ка поспешим, голубчик Казимир. Что, баркас ещё не ушёл?
– Так что, пани Галина, баркаса нигдзе нема до холеры ясны!
[2] – развёл руками денщик. – Как бомбы на город стали падать – он и ушёл Езус ведает куда. Придётся нам с вами теперь пешедралом вокруг бухты. В гавань-то снаряды тоже залетают – ни одна шампунька от стенки теперь не отойдёт, попрятались, бензвартошчёвы тхуже, пся крев
[3]…
Ничего! – храбро ответила Галина, но Сёмка уловил, что голос девушки дрогнул. – Дойдём. Не так уж тут и далеко, до темноты должны поспеть… И вот что, Казимир… Светлана Андреевна, как видишь, одета неподходяще. Дай ей свою шинель, что ли…
Светка пыталась протестовать, но её не слушали и накинули на плечи солдатскую шинель. Та оказалась велика, и девочка не стала вдевать руки в рукава – скрестила на груди, под сукном, радуясь долгожданному теплу.
Дорога вокруг бухты на полуостров с забавным названием «Тигровый хвост», или, по-простому, «Тигровка», где располагались казармы стрелкового полка и офицерские квартиры, заняла немало времени. Обстрел вскоре прекратился; вода во Внутреннем бассейне уже не взлетала к небу пенно-грязными столбами, но китайские лодчонки, любая из которых могла бы переправить путников на другую сторону гавани, жались к берегу. Галина, прыгала через лужи, как самая обычная шестиклассница московской школы. На ходу она поведала, что недавно ещё дальний конец бухты был забит льдом, но теперь снег сошёл совсем, земля подсохла – а то старый китайский город весь утопал в грязи. Навстречу всё чаще попадались люди: рабочие, угрюмые пехотные и артиллерийские солдаты и китайцы, китайцы – в одинаковых тёмно-синих робах, с забавными косичками, спускающимися на затылки из-под круглых шапочек. Многие были почти неразличимы под неподъёмными на вид тюками; китайцы тащили из с ловкостью, говорящей о немалой практике.
Попадалась публика поприличнее: продефилировал морской офицер под руку с барышней; прошествовал господин азиатской наружности, но в европейском платье – котелок, тросточка, золотая цепочка часовая цепочка поперёк круглого живота. За господином, оскальзываясь, поспешали трое китайцев. Каждый из них тащил короткую бамбуковую палку и бесцеремонно пускал её в ход всякий раз, когда надо было расчистить дорогу среди толпы соотечественников.
Строения, теснящиеся вокруг гавани, да и сам город – та часть, которую довелось увидать ребятам во время недолгого путешествия, – вызывали только лишь уныние. Бесконечные ряды дощатых сараев (Галина назвала их «пакгаузы»), покосившиеся домишки, будки, горы хлама. Повсюду копошатся китайцы; немногочисленные европейцы, по всей видимости, русские, в основном важно? надзирают за работами. Грузы китайцы перемещают либо на себе, либо на мелких неказистых лошадёнках или ослах. Несколько раз ребята миновали команды солдат и матросов; один раз прошли весёлые краснолицые казаки с узелками и вениками под мышками. «В баню ходили», – сказала Галина.
В общем, смотреть в Порт-Артуре оказалось не на что – если бы не стоящие в гавани корабли. Сёмка не мог оторвать взгляда от этих красавцев: то и дело поднимал планшет, фиксируя корабли на видео и на фото. Конечно, они куда скромнее тех, что показывали по телику; мальчик не разбирался в мудрёных «водоизмещениях», но и так понимал, что рядом с атомным авианосцем самый большой корабльв этой гавани – не более чем речной трамвайчик. И всё же они красивы, эти русские крейсера и броненосцы, по воле царя оказавшиеся на краю света. Галина знала их наперечёт – вот «Диана», вот «Баян», там, дальше, «Победа» с «Пересветом», за ними – длинный, узкий, как клинок нахимовского палаша, «Новик». О нём и его командире, капитане второго ранга Эссене, девочка говорила с таким упоением, что Сёмке показалось, она неровно дышит к этому неизвестному им моряку.
Вообще, осведомлённость гимназистки в военно-морских делах была удивительна; Сёмка даже рискнул высказать это удивление вслух. Галина только усмехнулась: «Чего же вы хотели? Артур – база флота, здесь каждый китаец наперечёт знает и корабли русской эскадры, и старших офицеров…»
За разговорами обогнули гавань; перемазали обувку в ледяной каше у раздолбанных бревенчатых пирсов, где теснились баржи-грязнухи и шаланды, принадлежащие управлению порта. Гнилой угол, дальний конец гавани, полностью оправдывал своё название: всякий раз в отлив вода уходила, обнажая покрытое жидкой грязью дно. На берегу грязи оказалось не намного меньше – разве что через особо глубокие колдобины были переброшены доски.
