– Это кто, дядюшка Ляо? Да он, если хочешь знать, лучше тебя по-русски говорит!
– Ну ладно, хватит, – Георгий Петрович выставил ладони в примирительном жесте. – Вообще-то, мысль здравая – если не напугать, так хоть ошеломить. Всё же некоторое преимущество. Но признай, это всё было слишком… радикально. Мог бы и подумать, прежде чем палить!
– «Всегда и во всём действовать наикратчайшим путём, прямо и грубо, – торжественно процитировал Сёмка. – Ни в коем случае не учитывать возможных последствий: чем эти последствия тяжелее – тем лучше для дела. Потому что только безвыходная ситуация оправдывает подобную логику борьбы и противостояния».
– Сериалов, насмотрелся? – ухмыльнулся историк. – Ну этот ещё ничего, не то что иные прочие. Не уверен, правда, что ситуация на самом деле была безвыходной. Но сейчас речь не об этом. Если хочешь знать моё мнение, Светлана, то Ляо, я думаю, вовсе ничего не предпримет. Не тот менталитет – скорее уж, он предпочтёт с истинно конфуцианским спокойствием наблюдать за развитием событий.
– А штабс-капитан Топольский? – не выдержал Сёмка. – Галка наверняка расскажет отцу всё, что узнала от нас. Да и жандарм тоже будет расспрашивать – и не факт, что она станет молчать. Какой смысл ей запираться?
– Смысла, может, и нет. Сам подумай – ну знают Топольский и Познанский, что Порт-Артур падёт в начале января, – и что с того? Это и так все понимают. Конечно, точные сроки могут сыграть определённую роль, но весьма незначительную. К тому же как об этом объявить? Тут же запрут в отдельной палате, за неимением в Артуре сумасшедшего дома. Ну а Галина… Ей столько всего предстоит в самое ближайшее время – не удивлюсь, если эти приключения покажутся ей сказкой, игрой воображения. Ну, может, черкнёт пару строк в дневнике, да и то вряд ли. А издатель уж точно вымарает такую фантастическую историю, как не соответствующую канонам документального жанра. Разве что кто-то из будущих историков наткнётся в архиве на рукопись и выведет из них экзотическую крипто-теорию. Ну так таких и без того хватает. Нет, это всё несерьёзно!
– Но Ляо-то знает куда больше! – не сдавался Сёмка. – Что мешает ротмистру выбить из него всё – насчёт будущего, войн, революций, того же Мао Цзедуна?
– Чтобы получить правильный ответ, надо задать правильный вопрос, – ответил учитель. – Откуда ротмистру знать про то, что Ляо ухитрился прочесть твою книгу на смартфоне? Откуда ему вообще знать, что это такое? Ну допросит он китайца, ну расскажет тот о ключе и признается, что отдал его вам. И что с того? К тому же не стоит забывать – Ляо всё-таки старейшина местных лодочников, главный авторитет в китайском Артуре. Жандарму, в силу своей службы, куда важнее сохранить с ним хорошие отношения. Сами знаете, китайские джонки – чуть ли не единственная связь Артура с внешним миром, а Познанский как раз и заведует этим по своей жандармской линии. Да и без помощи китайцев любая борьба с японской агентурой – и так не слишком-то успешная – обречена на провал. Нет, ссориться с дядюшкой Ляо он не станет. Надавит, возможно, немного – но не более того.
– Так, значит… значит, можно снова туда вернуться? – спросила Светка. Глаза её вспыхнули надеждой. – Раз ничего страшного мы не сделали?
– Извини, Света, – историк невесело улыбнулся. – Мне очень жаль, но больше вы не увидите Порт-Артура. Во всяком случае – того. И дело не в последствиях ваших визитов, нет, – придётся вообще закрыть эту червоточину. И сделать это предстоит тебе, Светлана.
Повисло неловкое молчание. «Не шутит, – понял Сёмка. – Какие уж тут шутки! Решение, похоже, окончательное и обжалованию не подлежит. Вон как сказал… словно отчеканил! Но почему именно Светка? И как, интересно, она будет закрывать червоточину? Про это нам ничего не рассказывали…»
– Я… не могу. Я не буду! Я не знаю как! – заявила девочка. – Глаза её быстро набухали слезами – видимо, тоже поняла, что историк непреклонен. – Почему именно я?
– Видишь ли, Светлана, во время последней вылазки мы окончательно выяснили, что ты в полной мере обладаешь задатками Проводника, – начал Георгий Петрович. На этот раз он говорил ровно, будто лекцию читал. – Скажу даже больше – мы склонны думать, что твои задатки много больше, и мы пока не в состоянии оценить их в полной мере. До сих пор считалось, что Проводник управляет червоточинами некоторым усилием разума, преобразованным с помощью… м-м-м… ну, об этом пока рано. Причём усилие это всегда считалось достаточно поверхностным – простое проецирование мысли. Ты же, судя по всему, включаешь некие эмоциональные механизмы – оттого и результат оказывается заметно лучше. Вы, конечно, не могли этого заметить, но наши умники утверждают, что ещё никогда не видели такой устойчивой червоточины.
– Так зачем тогда её разрушать? Раз она такая устойчивая – пусть себе остаётся!
– Дело не в ней, а в тебе. Видишь ли, из-за этой эмоциональной связи – уж не знаю, как правильно её назвать, – учёные ещё не описали механизм этого явления: пространственная структура червоточины оказалась накрепко связана с тобой. Иначе говоря, пока она существует, ты не сможешь ни открывать новых тоннелей, ни даже проходить через уже открытые.
– Ну и не надо! – решительно заявила девочка. – Я и не собираюсь никуда больше ходить! Зато смогу когда угодно вернуться туда!
– И сколько это продлится? Сами знаете, через три месяца крепость падёт, все ваши знакомые вынуждены будут покинуть Артур – кто попадёт в плен, в Японию, как отец Галины или тот же Познанский, кто в Россию. Наши временные тоннели – хорошо это или плохо, другой вопрос – достаточно крепко привязаны к определённым географическим точкам. Перемещать эти точки можно в довольно узких пределах – в радиусе примерно полутора десятков километров от тех, что были установлены в первый раз. И зачем, скажи на милость, тебе червоточина, ведущая в город, который на ближайшие лет сорок оккупирован японцами? Диверсии устраивать?
Светка открыла было рот, но только сглотнула. Историк прав.
Как всегда, прав…
– Но можно хотя бы немного подождать? – она говорила уже просительно. – Ведь ещё три месяца, значит, я смогу…
– После вашей последней эскапады вас будут ловить по всей крепости, – перебил Георгий Петрович. – Но главное не это. Что ты собираешься там делать? Я понимаю, ты крепко сдружилась с Галиной Топольской, но у неё своя жизнь. И, поверь, ей сейчас будет не до прогулок с гостями из будущего – на носу новые штурмы Артура, работы в госпитале столько… – и учитель безнадёжно махнул рукой.
– Но я могла бы помочь! Например, лекарства привезти, антибиотики – знаете, сколько раненых умирает от гангрены? Галка вчера рассказывала…
– И долго ты проходишь на свободе? – влез Сёмка. – Это сейчас Познанский ничего сделать не может, а узнай он, что мы снова в городе, – тут же сцапает и начнёт выколачивать сведения. В подвалы гестапо захотела?
Светка закусила губу – крыть было нечем.
– Вот видишь – нет у нас другого выхода, – Георгий Петрович говорил мягко, почти вкрадчиво. – К тому же червоточина, что ни день, становится всё устойчивее – есть подозрение что ты даже сейчас продолжаешь подпитывать её энергией. То есть не ты, конечно, человек в этой ситуации лишь своего рода передатчик… В общем, мы и сами не очень понимаем, как это работает, но, если не схлопнуть тоннель в ближайшие часы, его будет уже не закрыть. И сделать это можешь только ты – раз уж он так на тебя настроился. Так что давай-ка бери себя в руки – и поехали.
