Он услыхал это слово «гипнотизм» лишь недавно, может, несколько лет назад. Попробовал, и успех превзошел все ожидания. Прикажет человеку заснуть — и тот впадает в транс. Скомандует женщине раздеться, и та все с себя снимает. Внушит девушке, что она не чувствует боли, колет ее булавкой, а она и не вскрикнет, и крови нет. Яша видел, как работают другие гипнотизеры, в том числе и знаменитый Фельдман. Но что это за силы? Как они действуют? Понять невозможно. Временами казалось, что гипнотизер и испытуемый сговорились о каких-то знаках, условных сигналах, используют тайные уловки. Но невозможно имитировать все. Например, испарину в холодную погоду. Невозможно остановить кровь, когда игла вонзается в тело. Скорее, это все же черная магия.
— Ох, мамуся, ну и упрямая же ты! — проговорила Галина, пожевывая гренку с сардиной. — Ну что это за силы такие, дядя Яша, расскажи, не то помру от любопытства!
— Это энергия. Что такое электричество?
— Да, а что такое электричество?
— Никто не знает. Здесь, в Варшаве, подают сигнал, и электричество переносит его мгновенно в Петербург, в Москву. Сигнал бежит через поля, через леса — за тысячи верст, и все же за одну секунду. А теперь есть еще такая штука, как телефон! Можно по проводам услышать голос. Наступит время, когда можно будет говорить из Варшавы с Парижем, вот как я с тобой говорю.
— Но как происходит все это? Ах, мама, так много всего, чему надо научиться! Есть же умные люди на свете! И откуда они берутся? Всегда это мужчины. Почему не учатся женщины?
— В Англии есть женщина-врач, — сказал Яша.
— В самом деле? — спросила Галина. — Это забавно. Невозможно удержаться от смеха!
— Что же тут смешного? — возразила Эмилия. — Женщины тоже люди.
— Конечно, конечно. Но женщина — доктор! Как она одевается? Вроде Жорж Занд?
— Ты знаешь про Жорж Занд? Запру от тебя библиотеку!
— Не надо, мамусенька. Я люблю тебя, люблю ужасно, а ты такая строгая со мной. Сама знаю, девочки такие надоедливые. Но дядя Яша так редко приходит к нам. Будто в кошки-мышки играет. Я скоро совсем погрязну в этих книгах. И почему вы не женитесь? — выпалила Галина, удивляясь собственным словам. И сразу побледнела. А Эмилия залилась краской до корней волос.
— Ты спятила или что?
— Она права. Мы скоро поженимся, — заявил Яша. — Все решено. И втроем поедем в Италию.
Так ужасно оскандалившись, сконфуженная, Галина потупилась. Принялась играть кончиком косы, как бы поправляя волосы. Эмилия опустила глаза. Сидела смущенная, растерянная, благодарная Яше за эти слова. Девочка без передыху болтала. Однако на сей раз ее глупый лепет был как нельзя кстати. Итак, он сделал официальное предложение. Эмилия подняла глаза.
— Галина, ступай к себе!
Глава пятая
1
Обычно Яша начинал репетиции за две недели до начала представлений. А в этом году, как раз когда он приготовил новый репертуар, сложные номера, репетиции все откладывались и откладывались со дня на день. Хозяин «Альгамбры» отказался увеличить плату. Вольский, его импресарио, без труда договорился с директором другого летнего театра — «Паласа». Частенько среди бела дня, когда Яша сидел в кафе у Лурса, пил себе кофе, листал журналы, его вдруг охватывало странное предчувствие: не выступать ему в этом сезоне. Ощущение это пугало, он пытался прогнать его прочь, оно возвращалось снова и снова. Может, он заболеет? Или, упаси Боже, суждено ему умереть? Что еще может случиться? Яша обхватывал руками голову, чесал в затылке, потирал щеки — полный мрак, кромешная тьма. Сам он, никто другой, поставил себя в такое положение, совершенно запутался. Перед ним — неразрешимая проблема. Он любит и желает Эмилию. Даже немного увлекся Галиной. Но как нанести такое смертельное оскорбление Эстер? Все эти годы она проявляла редчайшую преданность. Поддерживала его всегда, в любых затруднениях, выручала при любых обстоятельствах. Снисходительность ее была столь безмерна, что в ней уже было что-то от святости, — так снисходителен к человеку бывает лишь Бог. И так ей отплатить? Ей не перенести удара, Яша понимал. Ослабеет, увянет, угаснет, как свеча. Не раз доводилось ему видеть, как человек умирает от горя — просто потому, что ему незачем больше жить. Некоторые даже не были ничем больны, когда умирали. Быстро, без лишних слов, Ангел Смерти делает свое черное дело.
Последнее время он пробовал подготовить Магду к мысли, что ему придется уехать. Девушка и так была напугана. Когда бы он ни возвращался от Эмилии, в глазах Магды стоял немой упрек. Она почти перестала говорить. Как улитка забралась в раковину. В постели была холодна, молчалива, держалась отчужденно. В прежние годы с наступлением лета прыщики на лице засыхали, блекли, но на этот раз их стало даже больше, сыпь распространилась на шею и верхнюю часть груди. Все валилось из рук. Горшки опрокидывались прямо на горячую плиту, она ошпарила ноги. Потом порезала палец, чуть было не лишилась глаза. Как она сможет крутить сальто в таком состоянии, вертеть ногами бочонок, подавать ему мячи при жонглировании? Если даже он, Яша, ухитрится выступить в этом сезоне, где взять помощника в последний момент? Да, а что будет с Эльжбетой? Узнай она, что Яша оставил Магду, — это ее убьет.
Безвыходное положение. Тупик. Мертвая точка. Выход один: нужны деньги. Быть может, тогда ситуация разрешится хотя бы отчасти. Если б дать Эстер десять тысяч рублей — наверно, это смягчило бы удар. Чек на приличную сумму вполне устроил бы Магду и Эльжбету. Надо еще ему, Эмилии и Галине. Ведь они собираются нанять виллу в Южной Италии, где климат подходит для Галины, для ее легких. Он, Яша, не сможет начать выступления вот так, сразу. Сначала надо выучить язык, найти импресарио, завязать связи. Нельзя позволить себе продаться так дешево, как в Польше. В Европе успех должен прийти с первого раза. На все на это нужен резерв по крайней мере в тридцать тысяч лир. Эмилия сообщила ему то, что он уже и так знал: у нее ничего не было, кроме кучи долгов, с которыми следовало расплатиться до отъезда.
Обычно Яша не курил. Он отучил себя от трубки, полагая, что это вредно для сердца, для глаз, что курение влияет на сон. А теперь вдруг пристрастился к русским папиросам. Сидел в кавярне, прихлебывал из блюдечка черный кофе, просматривал журнал, сосал мундштук. Дым щекотал ноздри, кофе будоражил вкус. Статья в журнале — полная чушь: неистовые восторги, дифирамбы в честь парижской актрисы, некоей Фифи, ножки которой сводят с ума всю Францию. Автор полагал, что Фифи — бывшая дама полусвета. Почему вся Франция — у ног проститутки? — размышлял Яша. И что такое Франция? И Западная Европа, о которой Эмилия говорит с таким благоговением? И каково же искусство, каковы культура, эстетика, если журналы, захлебываясь от восторга, пишут об этой Фифи? Яша отложил в сторону журнал, и им тотчас же завладел некий господин с седыми усами. Загасил папиросу, ткнув ее в мокрое блюдце. Да, все размышления, предположения, все раздумья приводят к одному: нужна крупная сумма денег, и, если нельзя получить ее законным путем, придется украсть. Но когда совершить преступление? Где? Как? Странно: ведь он уже давно обдумывал, так и этак обмозговывал это дело, и даже ни разу не зашел в банк, не ознакомился с банковской процедурой, не имел ясного представления, где держат деньги ночью, не дал себе труд узнать, какого типа замки в банковских сейфах. Напротив, проходя мимо банка, ускорял шаги, отводил глаза. Одно дело — отпереть замок на сцене, перед публикой, или на глазах у этой шайки в Пяске, и совершенно другое — совершить кражу из здания, находящегося под вооруженной охраной. Тут надобно вором родиться.
