– Мандалом? – спросил первый разбойник.
– Мандалом, – подтвердил Али.
– А что это такое?
– Благовоние, то же что и сандал.
– Что-то не слышал, – недоверчиво сказал разбойник.
– А ты пользуешься благовониями? – поинтересовался Али, – ты, когда в последний раз мылся?
Этот вопрос вызвал громкий хохот разбойников. Не смеялся только Али и сам разбойник.
– А ты чего не смеешься? – утирая слезы, спросил главарь, – смейся, это полезно. Смех продлевает жизнь.
– Возможно, – ответил Али, – тому, кто смеется. А тому, кто шутит – укорачивает.
Это замечание вызвало новый взрыв хохота.
– Да куда уж короче-то, – всхлипывая, сказал разбойник, – тебе жить-то осталось всего ничего. Эх, веселый ты малый.
– Вот, по этому я и не смеюсь. Ну, что, мне продолжать, или вы будете смеяться?
– Конечно, продолжай, – сказал Хасан. Он обернулся на шум и спросил у своих людей, стоявших у входа:
– А вы чего сюда пришли?
– Мы тоже послушать хотим, – ответили они.
– А сторожить, кто будет?
– Нет никого, Хасан, да и дождь идет, вымокнем.
Снаружи, действительно, шел дождь. В проеме входа в пещеру были видны часть соседней горы и кусочек затянутого тучами неба, в котором сверкали всполохи молний.
– Ладно, заходите, – сжалился Хасан, – садитесь к костру, грейтесь.
И, обращаясь к Али, – продолжай, мы тебя слушаем.
“Какого черта” – с тоской подумал Али, – зачем он рассказывал сказку разбойникам, он не мог понять. Логического объяснения этому не было. Надо было кончать эту комедию. Когда Егорке и женщинам надоест ждать, они придут сюда и попадут в руки разбойников. Поэтому, чем раньше он умрет, тем быстрее отсюда уберутся разбойники. А значит, они разминутся и останутся в живых. Зачем только он сюда приехал? Все-таки чужое добро пользы не приносит.
– Не буду я ничего рассказывать, – заявил Али, – убивайте.
– Постой, постой, как это не буду рассказывать? – Возмутился Хасан, – людей заинтриговал, начало рассказал, а теперь – не буду. Так нельзя, это непорядочно.
Среди разбойников поднялся возмущенный ропот.
– Говори, а то убьем, – кричали они.
– Да вы все равно меня убьете, какая мне разница?
– А ведь он прав, Хасан, – сказал один из разбойников, – мы его все равно убьем.
Хасан задумался, потом выдал:
– Ну почему же, можем сохранить жизнь. Отрежем язык, чтобы никому не рассказал, и глаза выколем, чтобы никому не показал, и отпустим.
– Слышал? – сказал разбойник, – выбирай.
В скальном проеме дождь шел уже сплошной пеленой. Вдруг Али показалось, что там кто-то промелькнул. Он напрягал зрение, пытаясь разглядеть, но видение не повторялось.
– Что ты там увидел? – подозрительно спросил Хасан.
– Дождь, – ответил Али, – просто я люблю дождь, поэтому смотрю.
– Рассказывать будешь? – угрюмо спросил главарь.
Вместо ответа Али продолжил.
…Так что Али-Баба на этот раз навьючил своих ослов не дровами.
Он наполнил мешки золотыми монетами и привез домой.
– Вот, ворюга, – вырвалось у разбойников.
…Когда его жена увидела золото, то набросилась на него со словами:
– Горе тебе, злополучный. Что ты сделал? Кого ты убил и ограбил за эти деньги? Я не хочу чужого богатства и ничего запретного…
– Правильно говорит, сразу видно это совестливая женщина, – заметил разбойник.
…О, женщина, – сказал ей Али-Баба, – пусть будет спокойна твоя душа, никогда моя рука не касалась запретного. А что касается этих денег, то я нашел их в одной сокровищнице.
Али-Баба рассказал, как было дело, и тогда жена успокоилась и обрадовалась.
– Вот стерва, и она туда же. – Буркнул другой разбойник. – Правильно говорят, муж и жена из одного теста сделаны.
…Али-Баба велел ей держать язык за зубами и опорожнил мешки в комнате перед нею. Увидев груду золота, жена была ошеломлена, и принялась считать динары. Муж сказал ей:
– Женщина, ты за два дня не сумеешь пересчитать деньги. И не стоит сейчас заниматься этим. Лучше всего будет вырыть яму и зарыть их. Что бы никто об этом не пронюхал.
– Если тебе неохота считать деньги, – не унималась жена, – то давай их перемерим, что бы хотя бы приблизительно знать, сколько их.
И Али-Баба сказал:
– Делай как тебе угодно, но имей в виду, если хоть кто-то из-за этого пронюхает о деньгах, я тебе башку разобью.
Но жена не обратила внимания на его слова. Пошла к невестке, жене Касыма, и попросила у той меру. Жена Касыма пошла за мерой, и ее одолело любопытство. С чего бы вдруг той вздумалось зерно мерить? При ее бедности, да еще на ночь глядя. Она размазала по дну меры немного воска, чтобы зерно прилипло и отдала его.
Жена Касыма перемерила зерно и оказалось его десять мер.
Али-Баба вырыл яму, ссыпал туда золото и заровнял землей.
Что же касается жены Касыма, то когда она получила обратно меру, обнаружила на дне его прилипший золотой динар…
Али замолчал и взялся за чашу, что бы промочить вином пересохшее горло. Ему тут же поспешили ее наполнить. Али сделал несколько глотков, запрокинув голову, непроизвольно скосив глаза в скальный проем, и увидел в пелене дождя Егорку. Он подал ему какой-то знак и исчез. Али забыл сделать глоток и облился вином, намочив немного ворот рубахи. Он вытер рот рукавом.
– Ну, что замолчал? – заторопили разбойники, – говори, что было дальше.
Али бросил взгляд на выход там шел дождь, он решил, что ему почудилось. Он спросил у аудитории:
– На чем я остановился?
– Динар прилип к весам, – ответили ему.
– А-а, ну, да, короче говоря…
– Не надо короче, – сказал Хасан, – рассказывай подробно, я чувствую, что неспроста ты это рассказываешь.
– Да, я, собственно, тоже не тороплюсь, ибо ждет меня дорога в вечность.
– Хорошо сказал, – похвалил Хасан. – Давай, сочиняй дальше.
…Когда из лавки вернулся Касым, он увидел свою жену в чрезвычайном расстройстве. А Касым любил свою жену.
– Что с тобой, услада моего глаза? – спросил он. – Какова причина твоего плача?
– Дура я, что за тебя замуж пошла, – ответила жена, – надо было мне за твоего брата идти. Он хоть и бедным прикидывается, а золото мерой меряет. А ты кичишься своим богатством, а динары по одному считаешь.
Касым отправился к Али-Бабе, устроил там нешуточный скандал и сколько тот не отпирался, вынудил у него признание. Затем он пообещал брату разделить все золото поровну. Но Касым на такой дележ не согласился и потребовал, что бы Али-Баба провел его к кладу и показал, как войти туда. А в случае отказа пригрозил пойти к правителю и все рассказать ему.
