– Трудись до упаду, веселись до упаду. Танцы – прекрасный способ расслабиться, не находишь?
– Я очень редко ходила на танцы.
– Это нужно исправить. Тебе просто нужно больше опыта, чтобы стать хорошим танцором; честно говоря, у тебя прекрасное чувство ритма.
Прекрасное чувство ритма. Она уже слышала эти слова. Кто их сказал? Салли? Это точно была Салли Бруэр, и она говорила о Сэме.
Грейс закрыла глаза и попыталась представить Сэма, но картинка никак не хотела складываться.
Она здесь, в Берфордшире, с Джеком Уильямсом, который считает ее хорошенькой. И она без сожаления позволила мечте о Сэме уплыть далеко…
Сэм всегда будет для нее особенным, но это совсем другое. Утром у нее был первый короткий урок вождения с Джеком, который совсем не был похож на Сэма. Джек не так высок и более худ, но она обрадовалась, поняв, что он так же добр, как Сэм. Он, казалось, знал, что она нервничает, и говорил спокойно и одобрительно. И она чувствовала, что невольно тянется к нему. Такая радость, когда на тебя не кричат, не ругают за каждую мелочь. Когда она сидела рядом с ним в грузовике, ей вдруг захотелось откинуть слишком длинные темные волосы с его карих глаз, но она вовремя сумела остановить свою руку. Теперь, вспомнив это, она покраснела. Какой это было бы вольностью! Что бы он подумал?
Он заметил, что она залилась румянцем.
– Здесь немного жарко, – заметил он, – и леди Элис считает, что мы должны общаться с местными. Кроме того, тут полно парней, которые желают мне сломать ногу, чтобы самим иметь возможность потанцевать с самой красивой в зале девушкой.
Но Грейс, для которой существовали только Джек и музыка, рассеянно оглядела зал. Да, несколько мужчин смотрят в ее сторону.
– Они просто хотят танцевать так же хорошо, как ты.
Он рассмеялся.
– Поверь мне, это не так. Нам лучше подойти к остальным.
Он торжественно провел ее по комнате к столу, за которым сидели друзья. Пили пиво и сидр, перед каждым стояли тарелки с крошечными сэндвичами. Пустые стаканы, крошки и корочки показывали, как хорошо проводили время мужчины.
– Это ты называешь самой изысканной едой на вечеринках, Джек? – спросил Гарри, показывая на несколько оставшихся крохотных сэндвичей.
– Во время войны – да.
– Ты была права насчет музыки, Грейс, – заявил счастливый Гарри, вскакивая. – Кому принести еще пива?
Он отошел и встал в углу за сценой, попивая вторую кружку пива и притоптывая ногой в такт музыке.
– Все в порядке? – забеспокоилась девушка.
– Он взрослый человек и знает, что делает. Исо, уверен, что не хочешь потанцевать или поискать старых друзей?
– Преимущество возраста, парень. Они уже подходили, пока вы танцевали.
– Потанцуешь со мной, Исо? – спросила Грейс, вставая.
Но старик не успел согласиться или отказаться. Потому что Грейс немедленно увел один из местных фермеров и бешено закружил по залу. Их движения вряд ли можно было принять за танец, а когда музыка смолкла, кавалер ее не отпустил.
– Спасибо, – пробормотала она, пытаясь вырваться, но он не ослабил хватку.
Грейс испугалась, но попыталась оставаться спокойной. Что ни говори, а они в большом зале, и тут столько людей, что с ней не может случиться ничего плохого.
Фермеры и их жены смотрели на нее.
– Спасибо за танец, – повторила она, – но, пожалуйста, отпустите мою руку. Вы делаете мне больно.
– Что делает порядочная женщина с этими кончи? Мы знаем, как поступать с трусами и предателями. А теперь ты пойдешь со мной и посидишь с нашими, деревенскими, которые выполняют свой долг перед страной.
– Я бы счастлива посидеть с вами, но приехала с друзьями из Корта.
Он потащил ее за собой, и Грейс оглянулась на свой стол в надежде, что кто-то увидит и придет на помощь. Но никто не смотрел в ее сторону. Она сдалась и пошла за фермером.
– Только отпустите руку, или я закричу.
– Сука, – тихо сказал он с неподдельной злобой и отпустил побелевшую руку Грейс. – Возвращайся к своим кончи.
Он так повысил голос, что танцующие пары остановились посмотреть, что происходит.
– Нам такие, как вы, здесь не нужны, верно, парни?
Он махнул рукой нескольким молодым людям, стоявшим у столика с напитками, но большинство повернулись к нему спиной.
Потрясенная Грейс хотела одного: чтобы они показали свое неодобрение и спасли ее. Но помощь прибыла с совершенно неожиданной стороны.
– Перебрал своего лучшего сидра, Арнольд?
К ним подошли Хейзел и женщина средних лет.
– Ты ведь знаешь, нам не нужны проблемы, особенно такие, о которых может узнать его светлость!
Хейзел обнял мужчину за плечи и повел к его друзьям. Миссис Хейзел улыбнулась Грейс и принялась болтать, как со старой приятельницей.
– Он делает прекрасный сидр, но при этом слишком часто его пробует. Пойдем, я познакомлю тебя с работниками с других ферм. Не волнуйся, никто не потревожит молодого Джека, пока Исо сидит рядом.
Все еще расстроенная, хотя и пытавшаяся не показать этого Грейс пошла за женой Хейзела и вскоре познакомилась с фермерами и их женами, работниками и другими трудармейками. Все были приветливы с ней, особенно трудармейки, рассказавшие немало ужасных и забавных историй. Она получала искренние предложения помощи всех видов. Жена одного фермера была парикмахером и пообещала в торжественных случаях делать ей прически.
– А Дженни, вон та, что говорит с другими трудармейками, работала на модную лондонскую портниху. Ее специальность – подвенечные платья.
Грейс рассмеялась:
– Ну мне подвенечное платье в ближайшее время не понадобится.
– Ты просто не видишь, как твой молодой друг смотрит на тебя… и не он один.
Грейс покраснела.
– Было приятно познакомиться, но думаю, что мне стоит вернуться за наш стол.
Она посмотрела в сторону Джека и Исо и, видя, как весело они болтают, спросила себя, заметят ли они вообще ее отсутствие.
Миссис Фэйрчайлд, парикмахер, решила пойти с Грейс, чтобы поздороваться с Исо и познакомиться с Джеком.
– Мы слышали, что его светлость принимает сознательных отказников. Ты должна сознавать, что кое-кто в округе не понимает подобных вещей. У многих сыновья и братья воюют где-то в Европе, и мы слышим, что дела идут не слишком хорошо.
– Но что люди не понимают, миссис Фэрчайлд? Сознательных отказников или нанимающего их графа?
– Кончи, разумеется. Святая обязанность мужчины – убить всякого, кто пытается навредить его семье.
Грейс остановилась посреди зала. На секунду показалось, что ее сейчас стошнит. Неужели эта женщина говорит серьезно? И называет подобные действия священным долгом?
