Грейс только раз вернулась в маленький коттедж, в котором жила с тех пор, как кто-то неизвестный привез ее, малышку, в Дартфорд и отдал в руки сестре, которую, по ее мнению, она никогда раньше не встречала. Наутро после похорон Грейс решила в одиночку пойти в бывший дом. Все ее существо противилось пониманию того, почему так важно, чтобы она вернулась. Но кроме всего прочего, ее долг – прибраться в доме, чтобы будущие жильцы не осуждали прежних. И еще: это ее единственный шанс найти личные документы, которые, должно быть, медленно плесневеют в этой жалкой дыре. Все, что она хотела, – получить хоть какие-то сведения. Кто она? Кем были ее родители? Почему она была на попечении чужих людей? Кто отдал ее? Меган? Но Меган была в Дартфорде. Родители? У каждого есть родители, по крайней мере вначале. Где были ее родители и почему не захотели ее? Что плохого могла сделать маленькая девочка?
За эти годы она часто пыталась заставить свой разум вспомнить хоть что-то, но жизнь, казалось, началась в тот день, когда Меган отвела ее в начальную школу Дартфорда, а Сэм Петри и его сестры стали ее защитниками и героями.
Поскольку миссис Петри была занята в магазине, миссис Бруэр, работавшая по вечерам, предложила пойти в дом вместе с ней.
– Не слишком приятно заходить в дом после чьей-то смерти, малышка. Позволь мне помочь. Мне нетрудно. Потому что меня ее смерть не слишком волнует. Я не шипко много разговаривала с Меган, и уж определенно не смогла высказать все, что о ней думаю. И Флора тоже.
Хотя Грейс сумела улыбнуться, представив, как эти чудесные женщины гневно упрекают ее сестру, все же отказалась от любезного предложения.
– Ничего со мной не будет, а вам нужно готовиться к Рождеству. Не могу и высказать, как жду этого праздника в кругу друзей.
Нежно погладив плечо миссис Бруэр, она заверила:
– Не волнуйтесь, я все вынесу.
– Хорошо, дорогая, но не ходи по Хай-стрит. Не стоит тебе видеть руины.
Грейс не плакала на похоронах, куда почти никто не пришел, хотя скорбела, скорбела по Меган, жертве постоянных бомбардировок. Она и в доме не заплакала, чувствуя скорее стыд за беспорядок и грязь, чем иные эмоции. В общем, на дом это не слишком было похоже: ни тепла, ни уютного огня в камине, к которому придвинуто два кресла, где сестры могли бы сидеть и болтать вечерами, перебирая события дня.
Она стала с все возрастающим отчаянием искать ответы на вопросы. Почти лихорадочно шарила в ящиках, таких забитых, что их было трудно открыть. Но ни в одном не оказалось документов, которые должен иметь каждый человек: свидетельства о рождении, браке… Иногда надежда возвращалась, когда находились письма, написанные на дорогой бумаге или даже на чем-то вроде пергамента, но она тут же с упавшим сердцем понимала, что это просто записки от обожателей Меган.
«Должна же я иметь свидетельство о рождении! Я знаю свое имя и дату… Где-то эти бумаги лежат. Да и свидетельство о рождении Меган должно быть тут…»
Грейс пролистала бумаги, которые нашла в ящичках комодов и шкафов, из тех, в которых не хранились грязные чулки и белье Меган. Потом успокоилась и решила, что лучше всего забрать все с собой и на досуге просмотреть: нет ли в них каких тайн ее жизни до Дартфорда.
Самой неприятной задачей было избавиться от нестираной одежды. Сможет ли она заставить себя ее постирать? По своей работе она часто бывала в грязи и навозе по самые уши, но это была особая грязь в отличие от засаленного нижнего белья.
– Вряд ли кто-то захочет носить старые чулки, верно? – спросила она себя. – Или я ошибаюсь и отношение к Меган искажает мои здравые мысли? У эвакуированных женщин нет ничего. Можно ли выбрасывать совершенно целые вещи просто потому, что они нуждаются в стирке?
Она так и не пришла к определенному решению и, найдя в чулане пустую хозяйственную сумку, сунула туда все нестираное белье. Грейс подумает об этом позже.
Она рассеянно огляделась. Здесь не было ничего такого, что она хотела видеть. Сложив бумаги в объемную сумку военного образца, она поспешила по холоду в теплый дом Бруэров, которых обещала навестить. По дороге она вспомнила слова, которые произнесла миссис Бруэр, предложив помощь:
– Я хотела бы пойти с тобой, дорогая, и Флора Петри согласна со мной: не так легко собирать вещи.
Миссис Бруэр тревожно смотрела на подругу дочери. Грейс была бледна, хотя никогда не отличалась здоровым румянцем. А ведь работа на свежем воздухе должна бы придать ей более здоровый вид.
– По крайней мере зайди на чашечку чая, когда закончишь. Должно быть, из-за налетов в доме выключен газ, так что ты там не поешь толком.
Она заставила Грейс дать обещание.
Миссис Бруэр приветливо встретила девушку, когда та постучала в дверь.
– Останься и поешь немного. Как приятно посидеть с тобой наедине. Мы так скучаем по Салли и по тем чудесным дням, когда Фред тайком водил вас в кино. Правда, весело было?
– Невероятно, и мы договорились повторить все это, когда война кончится.
– Как прежде уже не будет, милая. Вы все выросли. Моя Салли играет на сцене. Дейзи летает, как птичка, и к тому же у нее такой славный бойфренд! Роуз утверждает, что он просто шикарный.
Грейс не хотела говорить о бойфрендах и поэтому поспешно сменила тему:
– Я принесла все документы, которые смогла найти, но больше не хочу ничего брать из дома. Может, какая-то семья, чей дом разбомбили, воспользуется мебелью и посудой?
– Уверена, милая? Конечно, вещи пригодятся бездомным.
– И ее одежду тоже, миссис Бруэр.
– Все, Грейс? Уверена? У нее есть шуба, настоящий кролик. Она чуть выше тебя, но подумай, как согреет в поле такая вещь…
Миссис Бруэр осеклась, увидев, как передернулась девушка.
– Не волнуйся, дорогая. Мы с Флорой избавимся от всего, а ты думай только о том, как будешь наслаждаться рождественскими праздниками. Как в старые времена, верно? Моя Салли, если сможет приехать, и Роуз. Жаль, что Дейзи не отпустили. Сначала ночная служба, потом пойдем домой пить какао. Скрестим пальцы и пожелаем, чтобы не было налетов. Немцы любят Рождество не меньше нас, правда?
– Конечно, миссис Бруэр.
Она поговорит насчет нестираной одежды после праздников.
Но конечно, еще до конца Рождества одежду нашел риелтор, и неутомимая миссис Бруэр рассортировала ее на ту, которую можно носить и которую нельзя. Избавившись от последней, женщина все постирала и отдала людям, собиравшим одежду для беженцев.
Впервые за время их долгой дружбы Петри, Бруэр и Грейс собрались вместе на рождественский обед. Длинноногие мальчишки, занимавшие больше всего места за столом Петри, никогда больше не соберутся такой компанией вокруг стола. Рон убит, и хотя Сэм, возможно, когда-нибудь вернется, никто не знал, где сейчас он и матрос Фил. Дейзи была на службе, и Салли тоже, хотя она заехала домой пожелать родителям и нежданной гостье Грейс веселого Рождества перед тем, как вернуться в Лондон. Развлекать войска было жизненно важно для победы. Роуз Петри и Грейс пытались заменить родителям отсутствующих детей, и все дружно притворялись, что всё хорошо, хотя думали о тех, кого нет с ними, и вспоминали счастливые времена.
