– Не работай слишком долго. Ягоды повисят лишний день, и мы хотели сделать фулы. Пойдут на десерт за ужином, да еще можно прибавить джема, – с сомнением добавила миссис Флеминг. – По-моему, запасы сахара, которые я сделала до введения карточек, почти закончились, но, может, ты соберешь еще корзинку сладких ягод? Спелая малина и клубника не нуждаются в добавлении сахара, верно?
– Верно, – коротко ответила Грейс, прежде чем выйти.
– И крыжовник тоже! – крикнула вслед миссис Флеминг.
Поговорить было не с кем, и девушка, занятая сбором ягод, думала о неудачной поездке к поверенному. Почему же ей не сказали о шкатулке еще на похоронах? Может, тогда развалины еще не были расчищены? Главное, что тела нашли и похоронили.
Она решила успокоиться и ждать.
«Лучше не ходить по Хай-стрит…» – Голос миссис Бруэр.
Разрушение. Магазин уничтожили. Как поля Франции. Джек, конечно, во Франции. Где еще идут бои? Где находится концлагерь Сэма? Во Франции? Если так, где именно?
Думая о своем, она проворно работала руками. Когда миссис Флеминг позвала ее помочь сделать крыжовенный фул и малиновый джем, она уже едва держалась на ногах.
– Ты совсем бледная. Иди ложись.
Вечером, после вкусного ужина из бараньего рагу и освежающего крыжовенного фула, приготовленного миссис Флеминг без помощи Грейс, та спросила, нельзя ли с ней поговорить.
– Конечно, я сделаю все, что смогу, если понадобится, конечно.
Грейс смотрела в круглое лицо со следами возраста и тяжкой работы и улыбавшиеся, хотя уставшие глаза. Да, миссис Флеминг можно доверять.
– Никаких проблем. Я хотела спросить, нельзя ли позаимствовать атлас?
Она не ожидала такой реакции на, как ей казалось, простой вопрос.
– Атлас? – переспросила женщина изменившимся голосом. – С чего это вдруг трудармейке на шотландской ферме понадобился атлас?
Грейс пожалела, что не подождала, пока сможет поехать на велосипеде в маленькую деревенскую библиотеку, в которой наверняка найдется хотя бы один атлас. Отказ от ответа даст пищу еще худшим подозрениям.
«Как быстро мы учимся не доверять друг другу», – грустно подумала Грейс.
– Чтобы посмотреть карту Европы, – пояснила она как можно более естественно.
– Европы? Зачем тебе?
Вопрос полетел в нее, как пуля из револьвера. Грейс была крайне удивлена подозрительностью в голосе фермерши, но попыталась все понять в свете непрерывного потока предупреждений, рассылаемых правительством.
«Неосмотрительная болтовня может стоить сотни жизней».
Так было написано на многих пропагандистских плакатах, появлявшихся как грибы после дождя. На одном было выведено огромными красными буквами:
«СОХРАНЯЙ СПОКОЙСТВИЕ И ИДИ ВПЕРЕД».
Были и более серьезные плакаты, посвященные в основном женщинам.
«ВСЕГО ЛИШЬ РАБОТА В ДОБРЫЙ ДЕНЬ!»
Имелось в виду, что даже несколько часов работы на фронт помогут нанести поражение Германии.
Вспомнив все это, Грейс правдиво ответила:
– Когда вы так любезно помогли мне успеть на похороны сестры, я узнала, что брат моей подруги Дейзи, армейский сержант, попал в плен. Им известно только, что Сэм где-то в Европе. В одном из лагерей. Если немцы, так же, как мы, заставляют заключенных работать, я хотела узнать, что там растет и что он может увидеть. Просто интересно. Я с четырнадцати лет не видела ни одной карты.
Миссис Флеминг встала и сложила руки на талии, под мощной грудью.
– Нужно спросить мистера Флеминга. Есть вещи, которых он не одобрит, учитывая, что здесь живут иностранки. Если он решит, что тут действительно нет проблемы, я поищу атлас.
Грейс поблагодарила ее и ушла, гадая, почему вообще затеяла этот разговор. Фермерша явно видела шпионов повсюду.
– Как глупо делиться чем-то личным, – пробормотала она себе под нос. Этот урок она усвоила давно. Если никто не знает твоих тайн, значит, они в безопасности. В следующий выходной она поедет или пойдет в деревенскую библиотеку.
Грейс поднялась по скрипучим деревянным ступенькам на большой чердак, который делила с тремя девушками. Джейн и Фиона писали письма. А Шила, судя по яркой обложке, погрузилась в знойный мир интриг и романтики.
Грейс подошла к окну, села в удобное старое кресло и стала смотреть вдаль. Несколько лет назад здесь паслись лошади, коровы и овцы. Но из-за отчаянной нужды в простом хлебе сейчас здесь колосья пшеницы, овса, ячменя покачивались под легким летним ветерком.
Возможно, в этот момент Сэм работает на французской или немецкой ферме и, кто знает, может, разгоняет любопытных животных или режет их, чтобы сэкономить на корме? Ей почти ничего не известно. Когда Сэм приедет домой и она поговорит с ним… нет, она больше никогда не заговорит с Сэмом. Потому что выросла и не нуждается в защитнике. Кроме того, как она может говорить с ним после того, как была близка с Джеком? Но за прошедшие месяцы она получила от Джека всего два письма, и оба ее разочаровали. Даже в те чудесные моменты в машине он ни разу не произнес слово «любовь».
«Конечно, он посчитает, что я ничем не лучше Меган».
Грейс стало еще хуже на душе при мысли о том, что что Сэм, вне всякого сомнения, тоже так подумает.
Все же она старалась не расстраиваться и повторять снова и снова, что Европа – одно большое поле битвы и письма часто теряются.
Но как же она устала…
Грейс прислонила горящий лоб к стеклу.
«Я ничуть не лучше Меган, ничуть не лучше».
Остальные девушки вскочили с кроватей, когда Грейс, не издав ни звука, соскользнула по стеклу на пол.
– Ее слишком рано выписали из больницы, а мы к тому же заставили ее работать на солнцепеке.
Миссис Флеминг, вызванная Шилой, едва не ломала руки в отчаянии.
– Поднимите ее и уложите в постель. Возможно, это просто шок после бомбежки, не говоря уже о том, что она очнулась и обнаружила, что на ней лежит мертвый, истекающий кровью солдат.
– Довольно, Шила! Не очень-то ты участлива!
– Я реалистка, миссис Флеминг, и читала о том, что шок может случиться даже несколько недель спустя после происшествия.
Джейн, услышавшая шум и прибежавшая на помощь, была более оптимистична. Нагнувшись, чтобы вместе с остальными поднять девушку, она заметила, как дрогнули ее ресницы.
– Видите? Она просто упала в обморок после работы на жарком солнце.
– Но никто из нас не переживал налета немецких бомбардировщиков, никого не держали в больнице целую ночь, никому не пришлось проехать сотни миль в тесной кабине военного грузовика.
Шила рассмеялась:
– Везет же некоторым девушкам! Да, Грейс, ничего не скажешь, умеет выбирать время и место.
