Гавайи
Один из прибывших с директором ЦРУ людей, «сидящий» на связи, молча протянул начальнику телеграмму.
Едва мазнув по ней взглядом, глава федерального агентства, принимая информацию, кивнул и предложил адмиралу:
– Давайте пройдём в ваш кабинет, и я вкратце ознакомлю… с основными, скажем так, аспектами. Надеюсь, это не займёт много времени, – и пробормотал: – Боюсь только, что лишняя информация скорей запутает и будет отвлекать.
Начальник штаба изобразил из себя гостеприимного хозяина, налив из узнаваемой бутылки, подсунув известную табачную марку и пепельницу-бесприданницу.
Слушая главного цэрэушника, непременно пользовался всем этим сам, и особенно интенсивно по мере наваливания фактов и подробностей.
– Я просто не нахожу слов!!!
– Могу вам подкинуть парочку веских…
– Хочется кинуть: «Бред. Не верю!»
– Нечто подобное заявляли все, кто впервые об этом слышал.
– Чёрт меня побери, – адмирал пустил в сторону дым, туда же (в сторону) рассеивая и взгляд, сказав, словно самому себе: – Конечно, это не шутки Пентагона и Лэнгли.
– Конечно, – напомнил о себе глава ЦРУ.
– И как теперь эту информацию наложить на сработанный план?
– Я предупреждал…
Хозяин кабинета встал, прошёлся, меряя шагами свои апартаменты. Лицо выдавало работу мыслей.
Пауза затягивалась, и Кейси, изначально не желавший злоупотреблять, с благодарностью посмотрел на початую бутылку виски.
Наконец адмирал остановился:
– Всё правильно. Я должен был знать.
– Что-то меняет?
– Да. Например, технические возможности, если он из будущего…
– Скорее не такого уж далёкого, – тут же поправил цэрэушник.
– Я так тоже думаю. Крейсер старого проекта. Может, дальнейших модификаций, на что делаем поправку. Но годы жизни таких кораблей – 25 лет. Он функционален и, как мы видим, весьма преуспевающ. Значит, не стар.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Кейси – насколько проницательным окажется старый морской вояка.
– Тридцать – тридцать пять лет.
Директор ЦРУ вспомнил даты на артефактах и подтвердил:
– Угадали.
– За эти годы русские наверняка усовершенствовали своё оружие. А ещё я получил некоторое подтверждение вашей формулировке «отшельник».
– ?.. – уставился Кейси в немом вопросе.
– У нас тоже есть разведданные, – адмирал лишь краешком губ показал своё довольство, – разведка флота. Так вот. По имеющейся у нас информации от аргентинцев – русские пуляли своей ракетой «shipwreck» фактически наобум. У них не было достойного целеуказания. А значит… Вы правы, он «отшельник» и не имеет смычки с флотом и спутниковой группировкой «красных». Поэтому теперь можно облегчить работу авиагруппы с «Карла Винсона», сократив дистанцию до противника, чтобы не растягивать коммуникации и уменьшить нагрузку на экипажи. Тем самым дав возможность синхронизировать атаку с двух направлений как минимум.
– А не боитесь подводить авианосец под советские «кораблекрушители»? Для ядерных боеголовок особая точность не нужна. Всё-таки наша уверенность в отсутствии спецзарядов на борту «Бандита» основывается на весьма сомнительных данных.
– Слушайте, вы… – набычился адмирал, – мы делаем одно дело. А вы манипулируете, скрытничаете, интригуете… это такое свойство профессии?
– Мы продолжаем контактировать с Буэнос-Айресом, – поспешил объяснить гость, – вполне на официальном уровне, несмотря на то, что они «обиделись» на нашу помощь англичанам. Просто есть один вопрос, в котором аргентинцы пошли нам навстречу. Для взаимодействия с «русским» они отправили на крейсер специалистов, в том числе двух своих офицеров. Своего рода атташе. Один из них, офицер ВВС – намеренно выбран со знанием русского языка. Не удивлюсь, если это был кадровый разведчик. Как видите, аргентинцы оказались далеко не бесхитростны. Буэнос-Айрес (как и нас, кстати) очень волновала ядерная тема. Они опасались, что британцы применят своё атомное оружие. И этот «Вattlecruiser» для них был своего рода противовесом и пугалом сдерживания. Так вот, из отчётов аргентинского агента следует, что на «Бандите» нет ядерных боеголовок. Как я понял, это выявлено по ряду факторов, в том числе и по случайным оговоркам и подслушанным разговорам русских…
– Вы с ума сошли? Вы хотите сказать, что разведывательное агентство строит свою логику на фактах сомнительных оговорок и намёков?
– Логика тут самая простая. «Русским» самим выгодно заявлять, что они смертельно опасны. А они, по данным аргентинцев, отделывались лишь намёками, ни разу не бряцнув ядерной дубиной. У нас целый отдел занимался анализом и пришёл к неоднозначному выводу.
Кейси умолчал, что этот «неоднозначный вывод» был в процентном соотношении едва ли не 5050. «Но об этом военным знать не следует. Если всё верно и “отшельник” действительно из будущего, то пожертвованный АУГ сто́ит той информации, которую несёт в себе “русский”».
«Пусть они идут в задницу, эти умники из Вашингтона и лично вот этот из Лэнгли, – в свою очередь подумал адмирал, бросив косой взгляд на цэрэушника. – Прикажу командующему ТG-18 усилить ударное авиакрыло противокорабельными ракетами. И конечно, надо предупредить о возможных сюрпризах в техническом плане».
* * *
Подобная схема уже отрабатывалась. Только в расчёте на крейсер противника с ордером. В данном случае задача была легче.
Самолёт разведки лоцирует корабль противника, по возможности выполняя функции «АВАКС» – радиообнаружение и наведение ударных авиагрупп.
Три эскадрильи (16 единиц в каждой) выдвигаются на позицию. Две группы (А-6 «интрудер» «альфа» и «брава») с ракетами «Гарпун» на подвесках кружат в заданных секторах, на средних высотах, готовясь произвести атаку. Даже если противник «увидит» их на радарах – сыграют роль отвлекающих. Третья группа (Ф-4 «фантом» «чарли») с противорадиолокационными ракетами «Шрайк».
ДРЛО продолжает корректировать: третья группа выходит на сверхмалой высоте на точку запуска – подаётся команда на атаку.
Скоростные «фантомы» делают «горку» из-за радиогоризонта. Дальность «шрайков» при пуске с высоты 3,5 км увеличивается до 85 км. Пуск! И снова спрятаться за малую высоту.
Одновременно производится отстрел противокорабельных ракет. С рубежа или по времени «Ч».
Ударные авиагруппы уже реактивно свистели в воздухе, а начальник штаба морских операций в тихоокеанском регионе дымил сигаретой, в который раз перечитывая «пометки на полях» в оперативном плане.
«Попортить ему “причёску” “шрайками”! Если не удастся нанести удар “гарпунами” одновременно, можно и последовательно в одном эшелоне. Что-то он собьёт, какие-то ракеты уведёт средствами РЭБ, часть вообще улетит к папуасам… но что-то попадёт. Всё, как просили цэрэушники – утопить не утопим, но искусаем изрядно. Хотя тут ещё важно не перестараться. После удара по антеннам РЛС корабль превращается в мишень. Далее дело А-7Е “корсаров”-топмачтовиков. У этих “птичек” радар ни к чёрту – не тянет “Гарпун”. Их дело – добивание свободнопадающими бомбами или неуправляемыми ракетами. По желанию. Но не так всё просто, чёрт меня подери! Учитывая время подъёма авиагрупп, сбор, рассредоточение в районе цели, выжидания совместной атаки, реальный боевой радиус сокращается до 500 километров. Как бы не меньше. Всё-таки ТG-18 следует подвинуть поближе! Но помимо того, что крыло авианосца не слётано, боевая подготовка пилотов штурмовиков (тех же “интрудер”) вплоть до 1980 года затачивалась на использование свободнопадающих и управляемых бомб типа “Маверик”. Тренировок экипажей с ракетами “Гарпун” практически не было. Это, как говорят “боши”, не есть гуд!
