– Остались всего три «фортовские». Последние. К тому же до него 240 и высота.
– Дотянется, командир. У нас же всё с запасом делается.
После выдачи Харебовым пеленга полилась в шахты «гранитов» забортная вода. Шла подготовка к пуску. БИЦ вгонял данные в головки наведения ракет, программируя алгоритм атаки.
Терентьев слушал доклад боцмана словно вполуха, глядя на РЛС-картинку, передаваемую с Ка-27. Рядом мерцал монитор, освещая воздушную обстановку вокруг корабля.
По описанию боцмана ракета («гарпун») попала в район шкафута у грот-мачты, почти у среза борта. Вздыбив палубный настил, взорвалась под малым катером. Катер мгновенно охватил огонь и его вскоре прямо на талях скинули за борт. Снаружи аварийная партия быстро потушила пожар, но внутри в дыму творилась какая-то неразбериха, в чём честно признался старший мичман. Больших возгораний не было, но местами ещё тлело, больше дымя, вытягивая гарь через бортовые иллюминаторы, которые почему-то были не закрыты бронированными задрайками.
Ещё раньше командир БЧ-5 доложил, что, видимо, этим же попаданием посекло колпак, как и саму антенну комплекса «Коралл-БН», площадка которого примыкала к основанию надстройки.
– А в верхушку нам скорей всего «шрайк» вмазал, – не без оснований предположил Скопин.
Массивную штангу антенны «Восхода» немного перекосило, сместив вбок. Решётки отражателей висели путаными лохмотьями. Самые опасные, норовящие сорваться вниз, уже сре́зали.
ДРЛО всё же решили попробовать.
– Не завалим, так хоть спугнём, – дал согласие Терентьев.
Носовые шахты С-300 выкинули две ракеты. Из остатков. Те, стрельнув пиропатронами, выбирая угол по параметрам тангажа и крена, вдарили маршевыми струями – умчались.
В «Хокайе» до сего момента как-то ещё крепились, неуютно кутаясь в излучении радиолокатора подсветки цели, веря в запредельную дистанцию для SA-N-6 Grumble.
А «срисовав» отстрел ракет, упали в панику, вниз, надеясь ускользнуть за радиогоризонт.
Полторы минуты «фортовские» ЗУР шли по радиокоманде. В БИЦе шёл бешеный расчёт траектории снижения «американца», выводя 48Н6Е2 в расчётную точку упреждения. Через тридцать секунд системы наведения потеряли ракеты, те остались предоставленными самим себе. «Хокай» тоже успел свалиться за радиогоризонт.
Так и не поняли, удалось ли поразить цель? Лишь от метристов пришло маленькое успокоение. Те подтвердили, что перестали ловить РЛС «Хокайя».
– Сбили, не сбили… отсчёт уже пошёл, – выходя за пределы терпения, дёргался Скопин.
Связь с вертушкой Харебова оборвалась. До крейсера добежало короткое «радио»: «…всё! Нас засекли… к нам гости… падаем!..»
Не поймали и аварийных маячков.
Канал целеуказания, естественно, тоже прервался. Впрочем, все, что нужно для удара, уже было загружено в бортовые ЭВМ ракет.
И теперь Скопин стоял какой-то выгоревший. Хотелось просто отыграться, отстреляться, отбомбиться…
Крейсер воротил нос на пеленг цели. Крышки уже откинуты, очернив рядки провалов шахт.
– Все? – спросил штурман, который не участвовал в коротком обсуждении организации атаки.
Ранее быстро прикинули варианты: комбинированно – часть в бреющем режиме, часть в пикировании, с разных курсовых углов или «атаку в стае». Сошлись на последнем – всё же дистанция дотягивала до 500 километров. Как и с количеством ракет в атаке.
– Все? – переспросил командир. – Почти! Я не хочу оставлять за спиной недобитка. Так надёжней. Одну «грани́ту» сохраним предкам для изучения её «мозгов». Там программная начинка новая.
– «Иджис» ещё нет, – как бы вскользь напомнил кап-три, – пробили бы и меньшим количеством.
Терентьев не ответил – ревело!!!
Глупо бы было смотреть на всю эту грандиозность воочию – только забельмить сетчатку на контрасте ночи. Следили по приборам и через выведенные наружу камеры, ощущая дрожь всего тела крейсера, отмечая, как одна за другой с интервалом в полторы секунды тухнут контрольные лампы.
И также с полуторасекундным интервалом, реагируя на каждый прыжок «пэ-семисотой», Скопин, прикрыв щёлочки, глядя в никуда, как мантру шептал, свистел:
– П-700… пэ-семьсот… пы-с-се… пы-с-сец вам всем! – Неожиданно краем глаза замечая моргание сбоя на контрольной консоли.
И уже оператор поста управления, еле сдерживаясь от повышения голоса:
– Шестая в правом! Невыход ракеты!
Время бу́хало каждые полторы секунды, достреливая последние в залпе. А шестая ПУ по-прежнему оставалась на взводе, судя по лампочкам-сигналкам. Что было косяком – в нештатной ситуации остановка старта срабатывает автоматически.
Смотрят на командира, ждут команды на принудительный «отбой». Командир смотрит на экран – там картинка с полубака в режиме ночной съёмки онлайн. Дым уже снесло в сторону, шестая ПУ ничем не отличается от остальных…
– Есть, – кричит оператор – у него на контроле быстрей отобразилось.
Теперь на экране всё снова заволокло клубами.
– Лево на борт! – немедленно командует командир. – Доклад по крайней.
Старпом подсуетился, подыгрывая джойстиком видеокамеры, поймал факелы стартовавшей ракеты.
Всё же, видимо, что-то было не в порядке со стартовиками – свечение на экране слегка вихляло, но лишь до момента отстрела ускорителей. Через положенные секунды произошёл сброс стартово-разгонной ступени, и запоздавшая «пэ-семисотая» помчала догонять собратьев.
– Пошла, пошла, пошла… – как на ипподроме, в азарте следил старпом.
И подтверждение оператора:
– Траектория в рамках коррекции.
А по рубке прошёл шепоток – невольно.
Звякает машинный телеграф. Матрос репетует команду:
– На румбе 290. Ход самый полный.
Прилетело
Военные – категория людей, которые не любят прибедняться, реже скромничают, чаще хвалятся и бравируют, а потому склонны завышать свои возможности.
Современная война не терпит лирики. Высокая технологичность требует сухого расчёта, рациональности под чертой логики и статистики.
Командующий авианосной группой на экстренном совещании оперативного штаба опирался на уверенные заявления пилотов авиакрыла, имеющиеся ТТХ по «Kirov-class battlecruiser» и даже на предупреждение о сюрпризах в системах вооружения «пирата».
Сюрпризы выявились сразу в виде загоризонтного удара SA-N-6 Grumble и потерь (основных) в самолётах.
Эти потери (трети машин, чёрт побери!) и количество выпущенных ракет по противнику ложились в сухие расчеты, выработанные в далёких вашингтонских штабах – «сколько надо, чтобы нанести приемлемый урон, ожидаемые ответные…» и прочее.
