Исключительно тесные контакты главкома с партийно-государственным аппаратом позволяли ему практически безраздельно диктовать свою волю во всём, что касается флота. Но только в рамках административной системы. Выйти за них Горшков себе так никогда и не позволил.
Тем не менее, имея техническое воспитание, Сергей Георгиевич сумел сделать правильные выводы, ухватить главную концепцию, заглядывая в перспективу, но…
Но вот кто из нас нынешних, искушённых на чтиве и фильмах о попаданцах и прочих темпоральных бродягах, выйдя вечером в булочную и встретив там Алису Селезнёву, поверит её заверениям, что она из будущего? Даже если она покажет самый навороченный мелофон? Думаю, никто
[28].
Вот и Горшков до конца не поверил. Он это принял просто как версию. Одну из версий.
И Андропова как бы и не обвинял. Уж если его «рыцари плаща и кинжала» не смогли ничего откопать, то для председателя КГБ (пусть бывшего) «крейсер-близнец» всего лишь корабль
[29]. Да, военный, да, большой. У американцев их несколько десятков. Да, похож. Да, любопытно. Но это не повод влезать в авантюру.
Сергей Георгиевич почему-то сразу сообразил, что ничего толкового из заседания Политбюро не выйдет. Его доклад внимательно слушали только Андропов и Устинов.
Позицию Андропова он знал, а одного взгляда на выражение лица министра обороны хватило понять, что помимо технических фактов и неожиданных любопытных нестыковок, выдвигать какие-либо версии не сто́ит. Не поймут.
Пожалуй, с самим Устиновым это ещё можно было бы обговорить, в приватной (за бутылочкой) обстановке, вроде бы в шутку вспомнив «Ивана Васильевича», который «меняет профессию», подкинув явление другого великого царя в виде многотонного корабля.
Но не на Политбюро с прокисшей физиономией Черненко, который что-то не поделил с Андроповым.
А потом совещание и вовсе перешло от международных дел к здоровью «дорогого» Леонида Ильича и каким-то межпартийным перестановкам.
* * *
Находясь за 11 тысяч километров от места событий, Сергей Георгиевич полагался на мнение лётчиков Ту-16, доверял анализу и выводам офицеров разведки, опирался на опыт командира ТАКР «Минск».
Было прямое, но устное распоряжение главкома.
Длинная, налаженная цепочка связи и коммутаций соединила Ту-95РЦ, оперативный штаб на авианесущем крейсере «Минск», командующего Тихоокеанским флотом, информационный центр разведки флота и главного в этой сети – Горшкова.
Устные приказы – это не значит, что он снимал (если что) с себя ответственность. Глупости! Просто так быстрей, коммуникабельней, без бумажных проволочек-циркуляров, да и ненужного ока контролирующей организации (мало ли).
Горшков и сам пришёл к выводу: «Экипаж “близнеца” намеренно не желает делать прямые предложения, получать открытые вопросы и тем более давать откровенные ответы. Причины для этого, видимо, имелись. И если поначалу можно было ещё оглядываться на вероятность намеренной провокации, то после всей закрутившейся вокруг корабля активности… а кое для кого совершенно драматической активности, – усмехнулся главком, – их сме́ло можно причислять к разряду “свои”. Даже если совсем и не… В общем, вполне в парадигме древнего: “враг моего врага…”. И в лозунгах плакатов: “враг не дремлет”, “не болтай”. Только вот слишком они перебдели со своей секретностью, дотянув до критической ситуации».
Горшков взглянул на подробную стенограмму переговоров офицера контрразведки флота (с борта Ту-95РЦ) с радиорубкой крейсера.
Радиообмен на УКВ перекоммутировался и в шифрованном виде попадал непосредственно в отделение связи при штабе флота, где главком лично слушал диалог, засев в кабинете 1-й группы анализа текущей обстановки информационного центра.
Конечно, можно было поставить магнитофонную запись, но печатный текст давал иной уровень восприятия и понимания. А вернее – время обдумать. Обдумать, всё ли он правильно сделал.
– Комедия, – пробегая глазами по тексту, высказал вслух своё первое впечатление от прослушки. И взглянув на начальника 1-й группы, спросил. – Как думаете?
– Думаю, что таким образом они хотят нас уверить, что свои в доску.
– Им это удаётся, – Сергей Георгиевич потянул следующие листы. – А вот тут уже, как я понял, основательно глушили американский Р-3, и разговор перешёл в открытую. Надо же… двухтысячные года́. Из будущего. Фантастика! Более тридцати лет! Невероятно! Я скорее бы в марсиан поверил…
– Просят помощи…
Снова лист.
– А вот тут их торпедировали!
– Это уже трагикомедия! Поставьте запись.
Включили магнитофон, подавая перемотку, щёлкали кнопками, выискивая нужный кусок.
Пошла запись диалога. Точнее импульсивного монолога, хоть дешифровка и искажала интонации, неадекватно передавая эмоции абонента.
– Хех! Сплошной мат… – Горшков блеснул веселинкой в глазах. – Да, силён русский и могучий. А «пэпэ» это что, запамятовал?
– Существует п…ц. А «пэ-пэ» – это полный…
– Ага… и помощи уже… уже требуют! Значит, врагу не сдаётся наш гордый… хм… «ПэВэ». «Пётр Великий», – главком снова стал серьёзным. – Есть сообщения от Саможенова?
– Так точно. Корабли соединения снова взяли прежний курс. ТАКР «Минск» с СКР сопровождения держат полный ход. Первое звено Як-38 уже в воздухе. Но…
– Что «но»?
– А если крейсер утонет, что будем делать?
Горшков просто на минуту представил, насколько всё может усложниться, если действительно не удастся удержать крейсер на плаву.
«Если утонет, надо будет спасти и принять экипаж. Держать корабли охранения, отгоняя любопытных и настырных, включая подводные лодки и американский спецназ – “морских котиков”. Сможем поднять его со дна или придётся уничтожить? Целая эпопея!
И наверняка всё под шумиху в прессе и политическое давление во всяких там “оон”. В первую очередь надо получить те важные материалы, о которых намекнул этот весельчак-старпом. В целостности переправить в Москву, предоставив на изучение… для начала членам Политбюро. Иначе как их убедить, насколько всё важно и серьёзно. Чувствую, добром это не кончится».
Вслух же сказал:
– Рано пока говорить. Но готовиться, конечно, следует.
* * *
Оставив позади суда обеспечения, тройка (ТАКР и два СКРа) ломилась, выдавая максимальные обороты. Возможности хода у всех были одинаковые, но корабли класса эсминец, являясь эскортом, вырвались на 20 кабельтовых вперёд, разойдясь фронтом, как должно бдя, следя, отпугивая. Четыре «камова» рассыпались веером по курсу, периодически плюхая в воду буи.
