Як-38 для выходцев из задвухтысячных машина, снятая с эксплуатации, и уже не то что редкая – диковинная. Кто-то их в полете и вовсе уже не застал. Некоторые прям так и таращились в любопытстве, там – на юте, схлопотав от боцмана: «Ну, чего раззявили хлебальники? Работаем!»
Да Скопин молча погрозил пальчиком, указав рулевому на схалявленное деление на компасе, и проковылял вслед за командиром на крыло мостика.
– Мне почему-то всегда нравились эти машины.
– Почему? – опустил бинокль Терентьев.
– Тенденция развития. Ты заметил, как автопроизводители постоянно по чуть-чуть увеличивают базу и ширину основных моделей, не говоря уж о наворотах? Я понимаю, что это логика бизнеса… Но истребители Второй мировой фактически в два раза меньше современных. Я опущу функциональность и возможности – бесспорно, у нынешних они больше. Но как-то на выставке сравнил МиГ-3 с тем же «мигарём», но «двадцать девятым» – офигел! Задача та же, но реактивный – просто монстр-гигант в сравнении с поршневым! А эти «вертикалочки», такие ладные…
«Яки» как раз расходились фронтом на траверз со строя пеленга, заметно коптя из сопел.
– Меня поражает, как ты умудряешься держать в своей голове столько всего: нужного и бестолкового, второстепенного и важного, легкомысленного и… твою налево… философского!
Скопин собирался ответить, видимо, что-то как всегда с приколом, но ему не дали.
Не дали шесть «фантомов».
Собственно, что это «эф-четвёртые», узнали позже, а пока оператор РЛС доложил, что наблюдает шесть меток воздушных целей. Со стороны индонезийских берегов.
Цели вели себя откровенно агрессивно – в боевом режиме «подскочили», облучили РЛС наведения оружия, снова «нырнули» за радиогоризонт.
Скинули целеуказание четвёрке «яков». Вякнула «боевая», но коротко – все и так были во внимании. Единственное, что боцман всех лишних загнал в утробу крейсера.
С БИЦа доложили, что установили радиоконтакт с ТАКР «Минск». Терентьев жестом показал штурману, дескать, «займись».
* * *
«Фантомы» были заряжены «мавериками». Дистанция пуска – 30 километров, для уверенного меньше. Взаимодействие с Р-2 «Нептун» давалось с трудом – «пират» забил радиочастоты, включив системы РЭБ.
Появление воздушного противника для американцев оказалось совершенно неожиданным, и от этой неожиданности они отвернули, уходя на вираж.
Однако быстро разобрались, с кем им пришлось встретиться – «Forger», машина против «фантомов» несерьёзная и слабая.
Командира звена «brava» больше смущало само нахождение сил «красных» в районе. Удалось «прогрызться» через «глушилки» крейсера, сделать запрос на ситуацию у командования, больше рассчитывая на то, что пока придёт ответ, русские «вертикалки» сами улетят – кончится топливо.
Ответ пришёл быстро: «Крейсер атаковать, “краснозвёздных” категорически избегать».
Пользуясь преимуществом в скороподъёмности, как и вообще в скорости, «эф-четвёртые» оторвались от четвёрки советских «вертикалок», нырнув в ближнюю зону, рассчитывая, что крейсеру будет затруднительно применять средства ПВО из опасения попасть по своим самолётам.
А у «яков» действительно уже выходил ресурс топлива, тем более пришлось немного «пободаться» с «фантомами», повиражировав в неэкономных режимах.
Коротковолновая бортовая радиостанция уже «хрюкнула» голосом командира второго звена – им давали «добро» на выход из зоны.
Налаженный радиообмен с «Минском» и взаимодействие с авиаподдержкой были уже более корректными.
Точно выведенные на пеленг «яки» второго звена на бреющем промчали мимо крейсера, устремляясь на перехват.
С мостика наблюдали, как короткокрылые «вертикалки» буквально бросились навстречу противнику, с намерением отогнать, нарушить построение чужих самолётов, маневрируя на горизонталях, пытаясь «окучить» все растянутые фронтом «фантомы». Четыре против шести. Со стороны казалось, что летуны отчаянно идут на таран.
– Если они прорвутся… – бормочет старпом, глядя на экран РЛС, на смещающиеся метки «фантомов», – мостик место небезопасное…
– Ничего страшного, – Терентьев тоже следит за показаниями дистанции до целей, – были бы у них «гарпуны», уже бы засандалили. Лишь бы наши летуны не мельтешили в прицелах на дистанции.
– Предупредили.
«Яковлевы» не имели бортовых РЛС, поэтому РЭБ «Петра» врубили в широком спектре, полностью «ослепив» радары «эф-четвёртых». И американцы опять прошляпили низколетящие штурмовики, увидев их уже визуально. Как говорится, лоб в лоб на приличных встречных скоростях. И не выдержали, уходя на вертикаль, врассыпную.
Пилотяги «яков» тоже не желали «наломать дров», потянув РУД на себя
[34]. И двум встречным машинам стало тесно. Зацепились опереньем, порскнув обломками, разошлись, завертелись.
«Фантом» – крылом. Удар плоскость выдержала, приняв кинетику на плечо. Машину беспорядочно закрутило, пилот совершенно потерял ориентацию, помня об относительной высоте полёта, крикнул в СПУ оператору «покинуть самолёт!»
[35]. Сам чуть замешкался… «ударил» по катапульте. До поверхности оказалось ближе, чем думалось.
Провиснув на стропах, оператор, задыхаясь от ужаса, видел, как напарника раскидало по волнам, как по тёрке. На таких скоростях вода хуже бетона.
У «яка» срезало киль, оставив огрызок фиксированного стабилизатора, зацепило и левое перо руля высоты, которое через несколько минут после аварии оторвалось. Машина словно встала на дыбы, потом крутанула «бочку».
Пилот выровнял, но самолёт «козлил», опуская хвост, не слушаясь управления, сваливаясь. В глазах ещё стоял мелькнувший непозволительно близко разлапистый силуэт «фантома», с пониманием, что было столкновение. А удар ощутил всеми «косточками» самолёта, но бросать машину не хотелось. Тем более помнил, какие тут акулы, в тёплых морях. И спасательный вертолёт не близко.
Не думая больше ни секунды, летун перешёл на режим парения, услышав, как высоким звуком, почти визгом завыли за спиной ПД (подъёмные двигатели). Замельтешили от вибрации приборы, но это дело привычное. «Як» выровнялся, сжигая горючку в зависании, автоматика системы управления струйными рулями держала стабилизацию и демпфирование.
Зашипело радио – командир звена:
– «Три-семь», у тебя отсутствует хвостовое оперенье. Сможешь дотянуть до пятачка «Близнеца»?
Стало понятно поведение машины, с пониманием пришли решения по выходу из критического положения.
Подъёмные двигатели больше трёх минут гонять нельзя, надо давать им «отдыхать».
Двинув РУД, набирая скорость, кляня слабую механизацию крыльев, добился аэродинамического подъёма и отключил ПД. Проваливающийся хвост компенсировал изменением вектора тяги поворотных насадок маршевого двигателя. И неожиданно машина стала достаточно послушной – автоматика словно сама управляла креном, изменяя тяги струйных рулей в законцовках крыльев. С тангажем, конечно, было сложней из-за совершенно непредсказуемого реагирования рулей высоты (пилот не знал, что там ещё скрипит правое перо), приходилось осмысливать каждое своё движение РУДом и РУСом
[36].
