Исход битвы между адвокатами всегда трудно
предсказать, но в данном случае у поверенных Филанов существовали особо веские
основания для опасений. Нейт О`Рейли более двадцати лет успешно кромсал в суде
врачей. Четверо докторов, призванных защищать интересы истцов, не смогут
выдержать его безжалостного перекрестного допроса.
Чтобы не доводить дело до суда, нужно
добиваться соглашения. И здесь у противника есть слабое место. Отсутствие
интереса к процессу со стороны Рейчел Лейн очевидно, и в этом, безусловно, шанс
других детей Филана.
Джош с восхищением просматривал прошение об
исключении из дела письменного объяснения Рейчел. Он обожал юридические
маневры, уловки и тактические хитрости, и когда кто-нибудь, пусть даже
противник, находил удачный ход, молча аплодировал. Все в прошении Хэрка Геттиса
было безупречно – время подачи, обоснованность, блестящая аргументация.
Позиции противника слабы, однако их проблемы –
ничто по сравнению с теми, которые стоят перед Нейтом. У
Нейта нет клиента. Им удавалось скрывать это в
течение двух месяцев, но больше времени не осталось.
Глава 48
Дэниел, его старший сын, настоял на том, чтобы
они встретились в пабе. Нейт, пройдя два неосвещенных квартала от кампуса,
нашел условленное место на улице, вдоль которой по обеим сторонам тянулись бары
и клубы. Музыка, блестящие наклейки пивных бутылок, однокашники,
перекликающиеся друг с другом через улицу, – как все это знакомо! Таким же еще
несколько месяцев назад был для него Джорджтаун, но теперь вся эта бесшабашная
гульба его ничуть не трогала. Год назад Нейт тут же присоединился бы к
бражникам, орал бы так же, как они, и чувствовал бы себя снова двадцатилетним,
способным кутить ночь напролет.
Дэниел ожидал его за столиком в тесной кабинке
бара в обществе девушки. Оба курили. Перед ними стояло по бутылке с
длинным-длинным горлышком. Отец и сын пожали друг другу руки, поскольку более
теплое приветствие могло бы поставить молодого человека в неловкое положение.
– Это Стеф, – представил Дэниел свою подружку.
– Она манекенщица, – небрежно добавил он, чтобы дать отцу понять, с какими
высококлассными женщинами встречается.
Нейт надеялся, что им удастся провести хоть
часа два наедине. Однако, судя по всему, надежде этой не было суждено
осуществиться.
Первое, что бросилось ему в глаза в облике
Стеф, была серая губная помада, толстым слоем покрывавшая ее полные капризные
губы, которые, как ему показалось, чуть не лопнули, когда она одарила его
дежурной полуулыбкой. Девушка была достаточно тощей и плоской, чтобы сойти за
модель.
Ее руки напоминали сухие веточки. А ноги, хоть
Нейт их и не видел, наверняка росли прямо из подмышек, и на щиколотках, без
сомнения, красовались татуировки.
Нейту она сразу не понравилась, и, похоже, он
ей тоже.
Можно представить, что наговорил ей о нем
Дэниел.
Год назад Дэниел окончил колледж в Гриннеле, а
следующий год провел в Индии. Нейт не видел его тринадцать месяцев: не приехал
на выпускной вечер, не послал ни открытки, ни подарка, не потрудился поздравить
даже по телефону, так что за столом и без манекенщицы было бы напряженно.
– Хочешь пива? – спросил Дэниел, когда
поблизости оказался официант. Вопрос был жестоким – короткий прицельный
выстрел, имевший целью причинить боль.
– Нет, воды, пожалуйста, – спокойно ответил
Нейт.
Дэниел окликнул официанта и, пока тот не
подошел, ехидно поинтересовался:
– Все еще в завязке?
– В окончательной, – улыбнулся в ответ Нейт,
стараясь хладнокровно отражать удары сына.
– Что, с прошлого лета так и не развязывал?
– Нет. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Дэн говорил, вы лечились в клинике, – подала
голос Стеф, выпуская дым через ноздри. Нейта потрясло, что она, оказывается,
может складывать слова в предложения. Речь у нее была замедленной, а взгляд –
пустым.
– И не раз. Что еще он вам рассказывал?
– Я тоже была в клинике, – сказала она. – Но
только однажды. – Стеф, казалось, гордилась своим опытом, хотя и сожалела, что
он пока недостаточен. Две пивные бутылки, стоявшие перед ней, были пусты.
– Очень мило, – не глядя на нее, ответил Нейт.
Он не мог притвориться любезным. А ведь пару
месяцев назад девушке наверняка предстоял бы новый серьезный роман.
– Как учеба? – спросил Нейт, оборачиваясь к
Дэниелу.
– Какая учеба?
– Ну в аспирантуре.
– Меня выгнали. – Ответ прозвучал резко и
вызывающе. Парень был явно раздражен. Нейт припомнил, как слышал что-то о его
исключении, только не мог сообразить, когда и почему это произошло. Принесли
воду.
– Ребята, вы уже поели? – спросил он.
Оказалось, что Стеф вообще не ест, а Дэниел не
голоден.
Нейт в отличие от него умирал от голода. Он
окинул зал взглядом. Где-то в другом углу курили травку. Это было одно из тех
буйных местечек, которые он так любил в не столь далекой прежней жизни.
Дэниел закурил новую сигарету – “Кэмел” без
фильтра, самый надежный возбудитель рака, существующий на табачном рынке, – и
выпустил густое облако сизого дыма в дешевый светильник в виде пивной бутылки,
висевший над ними. Парень был зол и на взводе.
Девушка присутствовала на их встрече по двум
причинам. Во-первых, при ней уменьшалась вероятность откровенной грубости, а то
и драки. Нейт догадывался, что сын готов наброситься на него за то, что он не
помогает ему после исключения из аспирантуры. Видимо, удерживало его лишь то,
что он считал отца слабаком и боялся, как бы тот не отдал концы. Присутствие
Стеф заставляло его сдерживать гнев и не позволяло слишком распускать язык.
Вторая причина состояла в том, что в
присутствии Стеф встречу можно было сократить до минимума.
Пятнадцати минут хватило, чтобы понять это.
– Как мать? – спросил Нейт.
Дэниел выдавил улыбку:
– Прекрасно. Я виделся с ней на Рождество. А
тебя нигде не было.
– Я ездил в Бразилию.
Мимо прошла девица в обтягивающих джинсах.
Стеф оглядела ее с ног до головы, и в ее глазах впервые мелькнул проблеск
интереса. Девушка была еще более тощей, чем сама Стеф. Занятно, как они
добиваются такой худобы?
