Книга За скипетр и корону, страница 81. Автор книги Грегор Самаров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «За скипетр и корону»

Cтраница 81

— Умер! — громко и горестно простонал Фриц. — Но я его все‑таки возьму с собой! — решил он тотчас же. — Ему здесь не след оставаться, по крайней мере, бедная мать придет помолиться на его могилу. Как ужасно смотрят милые, добрые глаза! — продолжал он, рассматривая труп. — Но где же рана? Голова цела… ах, вот, грудь — то‑то он прижал рукой!.. Однако кровь еще сочится! Но глаза я видеть не могу!

И он нагнулся закрыть глаза товарищу своих детских игр.

— Господи! Да он жив! — вскрикнул он вдруг. — Веки движутся!

И он внимательно уставился в лицо лежавшего на земле.

В самом деле, веки медленно поднялись и снова опустились — на минуту в глазах блеснула молния жизни, потом они опять приняли то же неподвижное, стекловидное выражение.

Фриц Дейк опустился на колени.

— Боже милосердный! — заговорил он дрожащим, прерывающимся голосом. — И пусть после этого тебе не будет угодно выслушать никакой моей просьбы во всю мою остальную жизнь, но помоги мне теперь спасти моего бедного господина!

Он вынул фляжку, открыл рот раненого и влил в него порядочный глоток водки.

Легкая, чуть заметная дрожь пробежала по членам лейтенанта, глаза оживились на мгновение и вопросительно уставились на молодого крестьянина, губы чуть‑чуть приоткрылись, на них выступила кровь, и грудь поднялась от тяжелого вздоха.

Затем опять закрылись веки, и не стало заметно ни малейшего признака жизни.

Фриц охватил сильными руками тело лейтенанта и донес до лошади. С большим трудом взобрался на седло, не выпуская из рук своей ноши, усадил ее перед собой, крепко держа правою рукой, а левою взялся за узду и быстро направился к городу через поле.

Разбитое драгунами и кирасирами каре было последним серьезным препятствием со стороны пруссаков. По устранении его все пространство до Готы было занято исключительно ганноверскими войсками.

Не готовая к походу армия, совершив неслыханнейшие переходы — к сожалению, бесцельные, — опровергла свою неспособность к бою, самовольной, неудержимой инициативой вступив в кровавую стычку и победив.

На холме у Меркслебена целый день простоял король со своей свитой.

Георг V ни на минуту не сошел с седла. Он задавал короткие вопросы о ходе сражения, на которые получал быстрые ответы. От главнокомандующего не поступало никаких известий, ведь сражение было начато и велось отдельными офицерами, не захотевшими выполнять план главнокомандующего и самовольно вступившими в бой на тех местах, на которых каждый из них стоял, и тем способом, который каждому казался целесообразнее и успешнее.

Король ничего не видел, он слышал над собой свист пуль, вокруг себя гром пушек, но недоставало живой, пестрой картины, затрагивающей нервы и приковывающей трепетное внимание.

Он стоял как бронзовая статуя, ни малейшего следа внутреннего волнения не было видно на его спокойном лице, он только спрашивал время от времени, могут ли солдаты его видеть?

Когда, наконец, генерал‑адъютант принес известие, что центр неприятеля прорван, когда кирасиры, стоявшие за штандартом короля, в резерве, неистово ринулись в погоню за неприятелем, когда подскакал адъютант главнокомандующего с докладом об окончательной победе, одержанной ганноверскими войсками, король глубоко вздохнул и сказал:

— Я хочу сойти!

Рейткнехты подбежали помочь королю.

Свита поспешила принести поздравления.

— Много храбрых сердец перестало биться! Мир их праху и вечная память их мужеству! — сказал король печально.

Он долго стоял в раздумье.

— Я немного устал, — проговорил он наконец, — дайте мне чего‑нибудь выпить.

Стоявшие поблизости схватились за фляжки — они были пусты.

— В нашей карете есть немного хереса! — вспомнил Мединг и поспешил к экипажам. Он вскоре вернулся с початой бутылкой хереса и маленькой булкой, налил вина в серебряный стакан и подал королю.

Георг V выпил и закусил кусочком хлеба.

— Теперь я чувствую себя лучше! — сказал он. — Дай боже, чтобы каждый из моих солдат мог сказать то же самое! Я малость пройдусь! — прибавил он и, взяв под руку Мединга, прошелся взад и вперед по холму. — Господь даровал нашему оружию победу! — сказал он взволнованно. — Что же теперь делать?

— Ваше Величество, — отвечал Мединг, — чтобы столько благородной крови не было пролито даром, нам следует тотчас же отправиться в Готу, там перейти через железную дорогу и поторопиться достичь Баварии.

Король вздохнул.

— О, если б я мог сам вести свою армию! А теперь мне будут чинить затруднения, противопоставлять соображения — вы знаете, как поступает наш главный штаб… — Он замолчал.

— Прикажите вести протоколы военным советам, Ваше Величество, — заметил Мединг, — чтобы впоследствии можно было проверить все соображения и возражения и констатировать их в точности на бумаге.

— Непременно! — согласился с живостью король. — Я потребую протоколов, ибо я отвечаю перед историей за все, что случится и что будет сделано ошибочно!

Адъютант главнокомандующего подъехал к королю.

— Генерал Ареншильд просит Ваше Величество соблаговолить занять главную квартиру в Лангензальца!

— На коней! — приказал король.

Подвели лошадь, и королевский отряд двинулся в путь, вниз, через поле битвы.

Серьезно и спокойно ехал король мимо мельницы. При дороге лежали груды трупов, лошадиные копыта покраснели от крови, застывающей большими лужами. Король ничего не видел. Он слышал «ура!» приветствовавших его войск, но на лице его не было радости. Холодно и неподвижно сидел он на лошади и думал о павших, заплативших за победу своей жизнью, думал о будущем и с тревогой спрашивал у себя, принесет ли победа желаемые плоды, выручит ли армию из опасной западни, в которую ее вовлекли?

Королевская главная квартира поместилась в стрелковом доме в Лангензальца.

Как только король немного отдохнул, он вызвал к себе главнокомандующего и начальника главного штаба и пригласил вместе с тем генерала Брандиса, графа Платена, графа Ингельгейма, Мединга и Лекса для заседания на военном совете с целью обсуждения дальнейшего образа действий.

Было девять часов вечера, когда все приглашенные собрались в комнате короля.

Король начал с настойчивого требования немедленно двинуться к Готе. Мединг, исполняя желание короля, приступил к составлению протокола заседания. Но главнокомандующий и начальник главного штаба объявили, что армия так измучена, что положительно не в состоянии идти. Тщетно доказывал генерал Брандис, что даже для измученной армии короткий переход в Готу, где она нашла бы превосходные квартиры и обильное продовольствие, — лучше бивачной жизни в поле, без достаточного питания: начальник штаба объявил переход безусловно невозможным, а главнокомандующий сложил с себя всякую за него ответственность. Оба генерала настойчиво просили позволения оставить военный совет, так как их присутствие посреди войск крайне необходимо.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация