— Дело во мне или он правда смахивает на черепаху? — спросила Ифемелу.
— В тебе. Но, Ифем, серьезно, Дон — хороший человек-о. Не как эти бестолковые лагосские мужчины, какие носятся по городу.
— Раньи, ты мне говорила, что это все мимоходом. Но два года — это уже не мимоходом. Я за тебя волнуюсь.
— У меня есть к нему чувства, отрицать не буду, но я хочу замуж, и он про это знает. Я когда-то думала, что, может, надо завести от него ребенка, но ты глянь на Уче Окафор, помнишь ее по Нсукке? Она родила от управляющего банка «Хале», и тот послал ее к чертям, что, мол, он не отец, и она теперь одна ребенка растит. На ва.
[201]
Раньинудо смотрела на снимки у себя в телефоне и тихонько, нежно улыбалась. По дороге из аэропорта она сказала, притормаживая перед громадной рытвиной, погружаясь в нее и выбираясь наверх: «Я вот прямо хочу, чтобы Дон сменил эту машину. Три месяца уже обещает. Мне нужен джип. Ты глянь, какие кошмарные дороги!» — И Ифемелу заворожила жизнь Раньинудо, до томления. Жизнь, где по мановению руки с неба сыплются нужные вещи, падения которых с неба Раньинудо попросту ожидала.
В полночь она выключила генератор и открыла окна.
— Гоняла генератор целую неделю напролет, представляешь? Со светом такой паршивой ситуации давно не было.
Прохлада быстро улетучивалась. Теплый, сырой воздух удушал комнату, и вскоре Ифемелу уже стряхивала влагу собственного пота. Позади глаз зарядил болезненный пульс, вокруг звенели комары, и Ифемелу внезапно и с виноватой благодарностью вспомнила, что у нее в сумке — синий американский паспорт. Он заслонял ее от отсутствия выбора. Она всегда могла уехать — ей необязательно оставаться.
— Вот это влажность, а? — сказала она. Ее уложили на кровать Раньинудо, а хозяйка устроилась на полу на матрасе. — Дышать нечем.
— «Дышать нечем», — передразнила ее Раньинудо, в голосе — битком смеха. — Хаба! Американха!
Глава 45
Ифемелу отыскала объявление в «Нигерийские вакансии онлайн»: «Редактор отдела в ведущем женском ежемесячном журнале». Она переработала свое резюме, сочинила былой опыт постоянного редактора в женском журнале («свернут по банкротству», в скобках), и через несколько дней, после того как она отправила его с курьером, ей позвонила из Лагоса издатель журнала «Зоэ». Было в зрелом, дружелюбном голосе на том конце провода нечто смутно непристойное.
— Ой, зовите меня тетей Онену, — сказала она жизнерадостно, когда Ифемелу спросила, кто звонит. Прежде чем предложить Ифемелу работу, она проговорила конфиденциальным полушепотом: — Мой муж меня не поддержал, когда я за все это взялась, потому что считал, что мужчины станут за мной гоняться, если я начну привлекать рекламу. — Ифемелу поняла, что этот журнал — хобби тети Онену. Не страсть. Не что-то поглощающее с головой. При встрече же это ощущение усилилось: перед Ифемелу была женщина, которая легко нравится, но относиться к ней всерьез трудно.
Они с Раньинудо поехали домой к тете Онену в Икойи. Сели на кожаный диван, холодный на ощупь, и разговаривали вполголоса, пока не появилась хозяйка. Тощая, улыбчивая, хорошо сохранившаяся женщина в рейтузах, громадной футболке и с молодежной прической — волнистые волосы струились вдоль всей спины.
— Мой новый редактор отдела — прямиком из Америки! — воскликнула она, обнимая Ифемелу. Трудно было определить ее возраст — что угодно от пятидесяти до шестидесяти пяти, — но с ходу видно, что такая светлая кожа у нее не с рождения, блеск ее слишком восковой, костяшки на руках темные, словно складки кожи доблестно устояли перед отбеливающими кремами. — Хотела, чтобы вы заехали, прежде чем начнете работу в понедельник, чтобы я вас могла лично поприветствовать, — сказала тетя Онену.
— Спасибо. — Ифемелу сочла визит домой непрофессиональным и странным, но это маленький журнал, тут Нигерия, где границы размыты, где работа и жизнь перемешаны, а начальство зовут «маменькой». Кроме того, она уже представляла, как берет «Зоэ» в свои руки, превращает его в живого, полезного спутника нигерийских женщин и — кто знает, — может, выкупит его у тети Онену. И уж у себя дома новых сотрудников привечать не станет.
— Вы пригожая девушка, — сказала тетя Онену, кивая, словно пригожесть требовалась для работы, а она беспокоилась, что Ифемелу это требование не выдержит. — Мне понравилось, как вы общаетесь по телефону. Уверена: с вами в команде наши тиражи скоро превзойдут «Стекло».
[202] Мы, между прочим, хоть и издание помладше, но уже догоняем их!
Дворецкий в белом, суровый пожилой мужчина, появился поинтересоваться, кто что желает пить.
— Тетя Онену, я почитала предыдущие выпуски и «Стекла», и «Зоэ», и у меня появились соображения, что можно было бы делать иначе, — сказала Ифемелу, после того как дворецкий ушел за апельсиновым соком.
— Вы настоящая американка! Уже готовы к работе, человек без глупостей! Очень хорошо. Перво-наперво расскажите мне, как мы смотримся по сравнению со «Стеклом»?
Ифемелу сочла оба журнала вялыми, но «Стекло» лучше редактировали, цвета не так ужасно размазывало, как в «Зоэ», и «Стекло» больше бросалось в глаза на лотках у торговцев: когда бы Раньинудо ни притормаживала, лоточник прижимал к окну машины экземпляр «Стекла». Но поскольку одержимость тети Онену конкуренцией — столь неприкрыто личную — Ифемелу уже заметила, она сказала:
— Примерно одно и то же, но, думаю, мы можем вырваться вперед. Нам нужно больше персональных колонок, следует ввести гостевую колонку с переменными ведущими, больше сосредоточиваться на здоровье и финансах, ярче присутствовать онлайн и прекратить таскать материалы из зарубежных журналов. Большинство ваших читателей не может пойти на рынок и купить брокколи, потому что в Нигерии брокколи не растет, зачем тогда в этом месяце журнал «Зоэ» публикует рецепт крем-супа из брокколи?
— Да, да, — проговорила тетя Онену. Вид у нее был потрясенный. А затем, словно оправившись, она сказала: — Очень хорошо. Обсудим все это в понедельник.
В машине Раньинудо сказала:
— Разговаривать так с начальством, ха! Если б ты не из Америки приехала, она бы тебя уволила не сходя с места.
— Интересно, что там такое у нее с издателем «Стекла».
— Я читала где-то в таблоидах, что они друг друга ненавидят. Уверена, это между мужиками, как иначе-то? Женщины, э! Думаю, тетя Онену начала «Зоэ», только чтобы потягаться со «Стеклом». По-моему, она не издатель, а просто богатая женщина, решившая выпускать журнал, а завтра она может его закрыть и взяться за спа.
— А дом-то какой уродливый, — сказала Ифемелу. Здание было чудовищным, с двумя алебастровыми ангелками, стерегшими ворота, и фонтаном-куполом, лопотавшим во дворе.
