— Родные тут ни при чем, — перебил Люк, — туберкулез не передается от отца к сыну. Его вызывают бактерии, вот и все. — Тут его охватила такая неприязнь к Уиллу, что он пояснил сварливо: — Бактерии, ваше преподобие, суть микроорганизмы, которые переносят инфекционные заболевания.
— Я бы предпочел удостовериться, — повторил доктор Батлер и бросил обеспокоенный взгляд на коллегу: Люк, конечно, не отличался хорошими манерами, но редко бывал так груб. — Миссис Рэнсом, не могли бы вы еще покашлять, совсем чуть-чуть, и сплюнуть в мисочку?
— Я родила пятерых детей, — несколько раздраженно ответила Стелла, — двое из них умерли. Разумеется, я могу плюнуть в мисочку.
Ей принесли железную кювету, в которой ясно отразился кусок неба. Стелла с трудом отхаркнула буроватую мокроту из легких и, изящно наклонив голову, протянула сосуд доктору Батлеру.
— Что вы будете с этим делать? — поинтересовался Уилл. — Для чего это нужно?
Как спокойно держится Стелла, как равнодушно взирает на то, что творится кругом! Это даже неестественно — должно быть, разновидность истерии; она ведь должна рыдать, просить его посидеть с ней рядом, подержать ее за руку!
— Мы добавим в слюну краситель, чтобы бациллы были видны под микроскопом, — оживленно пояснил доктор Батлер, было видно, что случай его заинтересовал. — Быть может, мы ошибаемся и у миссис Рэнсом пневмония или другое, более легкое заболевание…
«Микроскоп!» — подумала Стелла. Джоанна выпрашивала у родителей микроскоп, чтобы в него посмотреть на яблоки и лук, которые состоят из клеток, как дом из кирпичей.
— А можно мне тоже посмотреть? — спросила Стелла. — Покажете мне?
Доктору Батлеру не раз приходилось слышать подобные просьбы, хотя обычно те исходили от молодых мужчин, которым не терпелось взглянуть врагу в лицо. Кто бы мог подумать, что эта хрупкая белокурая женщина будет держаться так уверенно и спокойно. Хотя, конечно, отчасти это расстройство сознания: многие пациенты с таким диагнозом становятся невозмутимы, просто у нее этот симптом проявился рано.
— Подождите часок, и я вам все принесу и покажу, — пообещал Батлер, заметив, что муж пациентки явно хочет возразить. — Хотя, конечно, я надеюсь, что там не на что будет смотреть.
— Стелла, ну зачем тебе это? — взмолился Уилл. Слишком уж быстро все произошло: казалось, считанные минуты назад он зимним вечером возвращался домой с Края Света с висевшими на поясе кроликами, подарком от Крэкнелла, и смотрел на жену и детей, которые ждали его за освещенными окнами дома, — и вдруг мир разваливается. Он закрыл глаза и увидел в темноте яркий, блестящий от радости глаз змея.
— Так помолись за меня, — ответила Стелла, потому что пожалела мужа, да ей и самой этого хотелось.
Доктор Батлер унес накрытую миску, Чертенок ушел следом. Уилл опустился на колени подле ее кушетки. Но как тут молиться, посреди склянок и линз, раскрывавших любые тайны? Да и о чем ему просить Бога? Наверняка недуг давным-давно поселился в теле Стеллы, а они пребывали в счастливом неведении, и что же, ему молиться о том, чтобы время обратилось вспять? А если так, то к чему останавливаться на этом, отчего бы не попросить, чтобы восстали из мертвых все, кто когда-либо скончался в Олдуинтере? Так ли уникальна и драгоценна жизнь Стеллы, чтобы Господь смилостивился над нею, в то время как сам принял крестную муку? Но Уилл понимал, что все эти рассуждения достойны мальчишки из воскресной школы, который замыслил шалость, он же молит Всевышнего не о пощаде, но о даре смирения.
— Да будет воля Твоя, а не моя, — произнес Уилл. — Господи, прости и помилуй нас.
Наконец вернулись доктора и с угрюмым видом отвели Уилла в сторонку, словно болен был он, а не Стелла. Ему шепотом сообщили диагноз, точно в детской игре, так что до Стеллы весть дошла разбавленной до прозрачности: «Милая, ты нездорова, но тебя вылечат».
— Чахотка, — оживленно проговорила Стелла. — Белая смерть. Туберкулез. Скрофула. Я знаю, как это называется. Зачем вы от меня скрываете? Говорите как есть.
Ее будущее запеклось на предметном стекле, и после уговоров ей принесли микроскоп.
— Только-то? — удивилась Стелла. — Похоже на рисинки.
На нее снова напал приступ кашля и оставил без сил, так что Стелла могла только, вцепившись в грубый подлокотник кушетки, слушать, чего следует ожидать.
— Ее необходимо максимально изолировать, а детей лучше всего отослать из дома, — говорил Люк без всякой жалости: что толку миндальничать, если недуг смертелен?
— Не торопитесь, подумайте сколько нужно, мистер Рэнсом. Я понимаю, такой удар… — сказал доктор Батлер. — Но медицина не стоит на месте, и я бы порекомендовал инъекции туберкулина, его недавно открыл Роберт Кох, немецкий ученый…
Уилл, еще толком не опомнившийся от потрясения, представил, как иглы пронзают нежную кожу Стеллы, и у него закружилась голова. Он повернулся к Люку Гаррету и спросил:
— А вы? Что вы скажете? Пошлете ее под нож?
— Возможно, лечебный пневмоторакс…
— Доктор Гаррет! — ошарашенно перебил Батлер. — И слышать не желаю! Эту операцию делали всего двум или трем больным, и то не у нас, а за границей, а сейчас не время ставить опыты.
— Я не хочу, чтобы вы к ней прикасались! — Уилла снова охватила дурнота: он вспомнил, как Чертенок склонился над Джоанной и что-то ей шептал.
Гаррет обернулся к пациентке:
— Миссис Рэнсом, позвольте я вам все объясню. Это довольно просто, уверен, вы все поймете. Когда в поврежденное легкое поступает воздух, оно обмякает в грудной клетке, точно сдувшийся шарик, но операция существенно облегчит симптомы, и вы начнете выздоравливать…
— Моя жена — не труп из вашей анатомички! А вы рассуждаете о ней как о ливере в витрине мясной лавки!
Люк потерял терпение.
— Неужели вы из-за собственной гордыни и невежества осмелитесь подвергнуть ее жизнь еще большей опасности? Отчего вы боитесь времени, в котором родились? Вы бы предпочли, чтобы ваши дети ходили рябые от оспы, а в воде кишела холерная палочка?
— Господа, — в отчаянии воззвал доктор Батлер, — будьте же благоразумны! Ваше преподобие, мистер Рэнсом, коль скоро уж вы привезли жену сюда, она теперь моя пациентка, и я настоятельно советую вам подумать об инъекциях туберкулина. Разумеется, вам не нужно принимать решение сию минуту, время пока есть, но все же не затягивайте. Нужно успеть до того, как начнутся кровотечения, — а я боюсь, что они начнутся.
— А как же я? — Стелла приподнялась на локте, пригладила волосы и продолжала, нахмурясь: — Меня вы не хотите спросить? Уилл, разве это не мое тело? Разве не я больна?
Июль
1
В Олдуинтере пропала Наоми Бэнкс. Ушла из дома в день, когда обнаружили Крэкнелла, оставила записку: «ПОРА НЕ ПОРА, ИДУ СО ДВОРА» — с тремя поцелуйчиками на обороте. Безутешный Бэнкс плавает по Блэкуотеру. «Сперва жена, потом лодка, а теперь еще и это, — говорит он. — Выпотрошили меня как рыбку». Обыскали все дома в деревне, но ничего не нашли, хотя бакалейщик уверяет, что на неделе недосчитался выручки, так не могла ли девочка напоследок запустить руку в чужую мошну?
