— У вас есть что поесть? — спросил Джон, наметанным глазом оглядев комнату.
— Джон, ну ты и поросенок, — сказала Джоанна. — Доктор Гаррет, как ваша рука? Можно взглянуть? Я хотела посмотреть шов. Я решила, что стану врачом. Я выучила все кости в руке — когда вернусь домой, расскажу папе: плечевая кость, локтевая кость, лучевая кость…
— Значит, все-таки не инженером, — перебила Кэтрин и увела девочку от Люка, который так ничего и не ответил, лишь еле заметно вздрогнул, точно Джоанна прочитала неприличный стишок, и машинально, смущаясь, спрятал раненую руку.
— Я еще не решила, время есть, — ответила Джоанна. — До университета еще несколько лет.
— Да тебя ни в какой университет не примут, — не без ехидства вставил Джеймс Рэнсом.
С тех пор как Джоанна забросила природную магию и увлеклась (столь же бессмысленно, по его мнению) наукой, ему казалось, будто сестра захватила его место одаренного ребенка и надежды семьи. Джеймс достал из кармана лист бумаги и протянул Спенсеру:
— Смотрите, я изобрел новый вид клапана для уборной. Если хотите, можете использовать в новых домах. Бесплатно, разумеется, — великодушно добавил он: марксистские убеждения Марты повлияли и на него. — Я его потом запатентую, когда вы уже все построите.
— Большое спасибо, — поблагодарил Спенсер, разглядывая чертеж, выполненный столь же тщательно, как и все остальные схемы, которые ему доводилось видеть.
Чарльз Эмброуз посмотрел на него с поистине отеческой благодарностью и поинтересовался, усаживаясь у камина:
— Марта вам пишет?
Кэтрин отвела Люка Гаррета в сторону и завела непринужденный, но совершенно пустой разговор, чтобы как-то его отвлечь. Спенсер чуть покраснел, как всякий раз, когда речь заходила о Марте.
— Да, писала два раза — сообщает, что Эдвард Бертон с матерью вот-вот останутся без крова! Домохозяин ни с того ни с сего поднял плату почти вдвое, и всех соседей уже выдворили. А дело наше движется так медленно! Какая она славная, так заботится о человеке, с которым едва знакома.
— Я сделал что мог, — откликнулся Чарльз вполне искренне. Если совесть и уговоры не сумели его сподвигнуть на борьбу за то, чтобы жилищный закон как можно скорее облекся в плоть и кровь, то есть в кирпичи и известку, то вид раненого Люка Гаррета в сточной канаве сделал свое дело. Тому, кого лишили цели всей жизни, ничем не поможешь, и Чарльз это понимал, но, по крайней мере, они могли позаботиться о том, чтобы жертва Люка не пропала втуне. — В парламенте к законопроекту отнеслись с энтузиазмом, но то, что в палате общин называется энтузиазмом, обычные люди сочли бы ленью.
— Как бы мне хотелось сообщить ей добрые вести, — горячо ответил Спенсер, которому, как обычно, не удалось скрыть, что его благотворительной деятельностью движет личный мотив. Длинное застенчивое лицо его покраснело, и он принялся наматывать на палец прядь тонких светлых волос.
У Чарльза, искренне полюбившего Спенсера за доброту и простодушие, сердце заныло от жалости. Рассказать ли бедняге, откуда ветер дует, потушить в нем искру надежды? Пожалуй, следовало бы, хотя Чарльз, который тоже переписывался с Мартой, и сам не знал наверняка, что у этой несносной женщины на уме, никогда не угадаешь, что еще она отчудит. Оглянувшись на детей и убедившись, что они заняты чем-то своим, он негромко проговорил:
— Марта так печется о Бертоне не только по доброте душевной: я слышал, она собирается связать с ним свою судьбу.
Спенсер отшатнулся, точно его ударили и он пытался увернуться от следующего тычка, и произнес:
— Бертон? Но… — И по-собачьи растерянно тряхнул головой.
Добряк Чарльз решил обратить дело в шутку:
— Мы возмущены не меньше вас! Десять лет прослужить Кориной компаньонкой — и променять ее на три комнаты и рыбу на ужин! Впрочем, день свадьбы пока не назначили, да и трудно представить ее в фате…
Спенсер вдруг как будто стал меньше ростом. Он раз-другой беззвучно пошевелил губами, словно пытался выговорить имя Марты и не сумел, и потерянно посмотрел на свои руки, точно не знал, куда их девать. Чарльз отвернулся, понимая, что Спенсеру нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Джон отыскал пакет крекеров и теперь сосредоточенно и вдумчиво жевал, а Джеймс с Джоанной весело препирались из-за того, кто первым нашел рисунок разрушенного болезнью тазобедренного сустава. Обернувшись, Чарльз увидел, что Спенсер застегивает пиджак, словно стараясь сдержать то, что угрожало прорваться.
— Напишу ей, поздравлю, — сказал он, — приятно в кои-то веки слышать добрые вести.
В глазах его блеснули непролитые слезы, и Спенсер бросил взгляд на Люка. Тот, осоловело уставившись в пол, стоял рядом с Кэтрин, которая, казалось, уже отчаялась его разговорить и просила лишь, чтобы он нормально питался.
— Да, — произнес Чарльз. Ему было жаль Спенсера, а оттого неловко, и он желал бы, чтобы стрелки часов двигались быстрее: ему не терпелось попасть в Олдуинтер, а потом вернуться в свой тихий дом. — Да, год выдался дурной, что правда, то правда, а ведь позади только три четверти.
Спенсер, который думал медленно, зато крепко, ответил, ломая руки:
— А я-то удивлялся, почему она так беспокоится, что Эдварду Бертону подняли плату за квартиру, — ведь это, в сущности, такая мелочь в общем деле… Люк, ты знал об этом? Ты слышал? — Спенсер обернулся к другу, ожидая, что тот посмеется над ним или подскажет, как быть, но Люк исчез. — Что ж, — добавил Спенсер и с делано веселым видом обернулся к Чарльзу, — вы мне расскажете, как все сложится?
Далее последовали рукопожатия, сочувственные, смущенные и вместе с тем окончательные. Детей созвали из разных углов. Они снова спросили, где Люк и как его рука; Джон извинился за то, что объел Гаррета, заметив, что если бы ему купили обещанный пирог, до такого бы не дошло, и пообещал с первых же карманных денег купить пакет печенья.
— Я боюсь за нашего дорогого Чертенка. — Кэтрин взяла Спенсера за руку, заметила его бледность, но приписала ее волнению за друга. — Куда он подевался? В нем словно потушили свет.
Ее материнский инстинкт, разбуженный детьми Рэнсомов, устремился на хирурга, который только что сидел подле нее, пряча правую руку под левой, словно застиг свою руку за постыдным занятием.
— Он хоть что-нибудь ест? Или он пьет? Виделись ли они с Корой?
— Рано еще, — заметил Чарльз, помог жене надеть пальто и застегнуть до подбородка; последние полчаса оказались такими печальными, что с него хватит, тем более что давно пора отвезти детей домой. — К Рождеству придет в себя. Спенсер, приходите к нам на ланч, заодно и чертежи просмотрим. Джоанна, Джеймс, поблагодарите мистера Спенсера за то, что уделил вам время, а доктора Гаррета вы скоро увидите. До свидания!
На пороге гостиницы Джон остановился и неожиданно обнял сестру:
— Мы едем к маме! Как думаешь, она поправилась? Она такая же красавица?
