– Можете на меня рассчитывать!.. Маркиз за решеткой!.. Это как нельзя более кстати… эдак мы заметно преуспеем в нашем деле!
– Я же в свою очередь обязуюсь передать вам Лакюзона с Варрозом.
– А где они сейчас?
– В Гангоновой пещере.
– Это же совсем рядом, не так ли?
– В полутора часах пути, не больше.
– Послушайте, сеньор де Монтегю. Я не дипломат, я простой солдат, и мне противна любая измена… Варроз с Лакюзоном, конечно, враги, но они храбрецы и настоящие герои… Они должны умереть, но мне бы хотелось, чтобы их постигла славная смерть, как они того заслуживают, – на поле боя и с оружием в руках. Что если, вместо того чтобы заманивать их в ловушку, как каких-нибудь лисиц или волков, напасть на них в их же крепости, неожиданно нагрянув в Гангонову пещеру?
Антид де Монтегю ухмыльнулся.
– Это по-рыцарски, мессир граф, – сказал он вслед за тем, – но, к сожалению, невозможно.
– Почему?
– Гангонова пещера недоступна и неприступна. Только орлу под силу проникнуть в то место, тем более что все подходы к убежищу охраняются. Десять бравых молодцов запросто одолеют там, в теснине водопада, целую армию!.. Повторяю, это невозможно.
– Неужели нельзя по крайней мере окружить и взять в осаду пещеру и всю долину? Главари и солдаты, если взять их измором, живо сдадутся.
– Так или иначе это ловушка, какая же разница? – спросил Антид.
– Разница в том, что в этом случае им придется подчиниться законам войны – и никакого предательства…
– Невелика разница.
– Только не для меня, сеньор де Монтегю, – сухо возразил Гебриан. – Ответьте же наконец, смогу ли я с моими силами запереть Гангонову пещеру, опоясав ее частоколом из рапир и мушкетов?
– Нет, мессир граф, не сможете, и вот почему. Вспомните, сколько раз говорил я вам об организации партизанских частей Лакюзона. Так вот, в частях горских партизан насчитывается до трех с половиной тысяч бойцов, они рассеяны по всей Верхней Юре и объединяются вместе только в исключительных случаях – для каких-то особо важных и решительных действий. У капитана есть заместители, они командуют отдельными отрядами, рассеянными в горах. Эти командиры связываются с главнокомандующим через нарочных, которые получают сообщения с указанием места и времени общего сбора и разносят их по всем отрядам. За полдня Лакюзон способен поднять и объединить в одном месте всех своих людей, и это скопище разом обрушится на вас, вздумай вы обложить Гангонову пещеру. Кстати, в этой пещере у них своего рода штаб – там собирается до двух-трех сотен человек одновременно. Там же располагаются их главные склады с припасами и оружием. Эти склады так и ломятся от продовольствия, и, чтобы взять тех вояк измором, понадобится немало времени. И это еще не все. Поговаривают, и я в это верю, будто в Гангоновой пещере есть потайные ходы, о которых знают только Лакюзон, Варроз и Маркиз, и ходы эти ведут далеко-далеко – очень удобно, особенно для тех, кто по тем или иным причинам не желает казать глаз в Илайской долине… И как же вы собираетесь перекрыть эти ходы, если мы только предполагаем, что они существуют? Вы надеетесь обложить Лакюзона, взять его в сплошное кольцо, а Лакюзон, потешаясь над нашей самонадеянностью, с удвоенной силой нападет на нас с тыла, притом нежданно-негаданно, а уж свой неукротимый пыл и необузданную дерзость он как-нибудь сумеет передать своим молодчикам, которые доверяют и подчиняются ему безоговорочно. И кровавая бойня в Сен-Клоде продолжится!
– Вы убедили меня, – отвечал граф де Гебриан. – Понимаю, против такого врага сила бесполезна – здесь надобно действовать хитростью.
– И мы прибегнем к ней, мессир граф.
– Что вы думаете делать?
– Пока не знаю. Все будет зависеть от обстоятельств. Подожду удобного случая. А заманить беспечных людишек в ловко подстроенную ловушку – плевое дело.
– Иуда!.. – прошептал Гебриан с глубоким отвращением, но совсем тихо, так что сир де Монтегю не расслышал.
– Завтра же, – продолжал меж тем Антид де Монтегю, – а вернее, сегодня, поскольку время уже за полночь, возьмусь за дело… Для начала, мессир граф, я попросил бы у вас позволения закончить письмо, которое я как раз писал, когда вы прибыли, и отослать его по адресу. В этом письме я приказываю сеньору де Боффремону денно и нощно не спускать глаз с узника, который был головой и здравым смыслом горской троицы и которого мы называем меж собой святым духом, – я имею в виду преподобного Маркиза.
С этими словами Антид де Монтегю черканул последние строки письма и передал листок графу де Гебриану.
– А кто передаст его? – осведомился граф де Гебриан, беря письмо.
– Одна старуха, которой я доверяю, к тому же никому и в голову не придет, что она из моих агентов. Но даже если письмо потеряется или его украдут, тем, в чьи руки оно попадет, это мало что даст…
– Как это?
– Сами взгляните, мессир граф.
Гебриан просморел письмо, в котором, как мы уже говорили, были изображены лишь какие-то причудливые, неразборчивые знаки, перемежавшиеся тут и там цифрами.
– В самом деле, – заметил он следом за тем, – больше похоже на неразборчивые каракули ребенка – по-моему, тут и монахи-бенедиктинцы потратили бы попусту время и силы, пытаясь расшифровать эдакую бестолковщину… И во всем этом действительно есть смысл?
– Да, мессир, притом самый что ни на есть четкий и ясный. Только сир де Боффремон и я используем в нашей переписке кое-какие приемы, о которых договорились заранее, так что шпионства можно не опасаться.
– Чудесно! Все это у вас лихо придумано, и я восхищаюсь той безграничной осторожностью, с какой вы подходите к любому делу. Полагаю, монсеньор, вы станете для его величества Людовика XIII образцовым и незаменимым губернатором графства Бургундского.
– Я тоже так думаю, – с простодушной гордостью ответствовал Антид де Монтегю.
Он сложил письмо, засунул его в конверт, запечатал печатью с оттиском не только своего герба, но и девиза, затем нажал на знакомую нам потайную пружину и кликнул Маги. Старуха тут же появилась.
– Вот, – сказал он ей, – вот и пришло время проявить вам свое усердие, о котором вы столько говорили.
– Все будет сделано честь по чести, мессир, вот увидите. Дела куда красноречивее слов.
– Вы ведь можете отправиться в путь-дорогу прямо сейчас, не так ли?
– Так, мессир.
– Хоть и устали?
– Старые мои ноженьки сдюжат, да и потом, я привыкла к дальним дорогам.
– Сколько вам нужно времени, чтобы добраться до Клерво?
– Часа четыре.
– Значит, управитесь до утра, если отправитесь сей же час?
– Да, мессир.
– Превосходно. Возьмите это письмо и спрячьте хорошенько.
