— Вы хотели меня видеть? — спросила она.
— Да, — ответил Феррерс, проследовавший в библиотеку за ней. — Познакомьтесь с сержантом Бифом, который хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу убийства.
Девушка пересекла комнату и встала напротив Бифа. Казалось, она немного нервничала и потому непрерывно оправляла на себе складки платья, дожидаясь, чтобы детектив начал беседу. Хорошенькая, но не красивая, она обладала правильными, хотя несколько мелковатыми чертами лица. У нее были светлые, от природы кудрявые волосы, к которым явно не прикасались электрические щипцы для завивки или бигуди. Вероятно, выходя из дома, она не надевала шляпок, поскольку в ее шевелюре виднелись пряди, выцветшие на солнце, но сейчас она собрала волосы в крупный и несколько старомодный пучок.
Биф извлек огромный блокнот и положил перед собой на стол.
— Вы помните, чем занимались в тот вечер? Я имею в виду, разумеется, вечер, когда убили доктора Бенсона, — задал он первый вопрос.
Девушка нервно теребила пальцами рукава быстрыми и порывистыми движениями. Ответила она не сразу.
— Я тогда рано отправилась спать, — сказала горничная после паузы. — Вскоре после того, как отъехала машина мистера Питера. Думаю, было примерно без четверти десять.
— Откуда вы знали, что это была именно машина мистера Питера? — мгновенно задал следующий вопрос Биф.
На секунду девушка как будто растерялась, но потом ответила:
— Конечно, я ни в чем не могу быть уверена, но тогда перед домом стоял всего один автомобиль. Вот я и посчитала, что уехали на нем.
— Ночью слышались ли вам какие-либо звуки в доме? — встрял с вопросом я.
— Нет. Кажется, я почти сразу заснула.
— И уже не просыпались до самого утра?
— Я встала только в семь часов.
Биф почесал голову тупым концом карандаша, будто не был уверен, о чем еще спросить ее.
— А затем обнаружили доктора Бенсона, — произнес он затем с особым нажимом на каждом слове.
Девушка кивнула, по всей видимости предвидев, каким будет следующий вопрос. У нее заранее округлились глаза, когда она наблюдала за Бифом, слюнявившим кончик грифеля и делавшим запись в блокноте. А я, разглядывая ее небольшое округлое личико, вдруг понял, что горничная, безусловно, думала сейчас о теле мертвого врача, каким нашла его в то утро, но ее почти не волновало ни само по себе убийство, ни арест Стюарта Феррерса. Служанка отвечала на вопросы Бифа таким же тоном, каким говорила бы с человеком, спросившим у нее, который час. То есть о том, что могло интересовать кого-то другого, но никак не трогало в данный момент ее саму.
Биф закончил писать длинное предложение, стоившее ему определенных усилий, и снова обратился к ней.
— Должно быть, — заговорил он, — теперь вы можете рассказать нам о позе, в которой находилось тело покойного, и о некоторых других деталях. Вспомните, что случилось после того, как вы спустились вниз и обнаружили в кресле труп.
Прежде чем начать, девушка бросила беглый взгляд на Питера Феррерса, а потом, приободренная, уже смелее обратилась к Бифу.
— Как обычно я спустилась по лестнице примерно в половине восьмого, чтобы немного навести внизу порядок перед завтраком. Прибравшись в холле и столовой, зашла сюда. Кресло стояло спинкой к двери, и я подумала, что доктор Бенсон проспал в библиотеке всю ночь. Мне было ясно, что это он, потому что над спинкой виднелась верхняя часть его головы со знакомой плешью. Я немного растерялась, как поступить. Подумала, если разбудить его, он, чего доброго, на меня рассердится, но, с другой стороны, не сделай я этого, то получила бы нагоняй от мистера Стюарта, что не стала делать уборку в этой комнате. И тогда решила навести чистоту так, чтобы не разбудить его.
— Почему вы опасались, что доктор Бенсон рассердится? — спросил я.
Девушка опять быстро посмотрела на Феррерса и только затем ответила:
— Потому что он всегда сердился.
— Всегда сердился именно на вас?
— На нас всех.
— Значит, вы не любили доктора Бенсона? — вмешался Биф.
— Не то чтобы я его не любила, но он постоянно находил повод злиться на нас, а потому мы старались как можно реже попадаться ему на глаза. Все, кроме Эда… Я имею в виду Уилсона. Он считал, что доктор хороший человек.
— Понятно, — кивнул Биф. — Продолжайте. Когда вы заметили, что он мертв?
— Я попыталась сделать здесь уборку, не поднимая шума. На столе лежали несколько книг, и мне захотелось поставить их на место, как вдруг я заметила рядом с ними нож, покрытый кровью. Это меня встревожило, но я сначала даже не подумала, что могло случиться что-то серьезное. Мне нужно было взять нож со стола. Но я еще не успела к нему прикоснуться, как разглядела доктора Бенсона и, наверное, подняла шум, хотя не припомню, чтобы закричала, вот только шофер как раз в то время проходил под окнами и услышал мой вопль. Он зашел в комнату, увидел кровь и вывел меня наружу.
Внезапно горничная повернулась к Феррерсу, словно ей не удалось высказать Бифу все так, как ей бы того хотелось.
— Это было ужасно, мистер Питер, — пролепетала она. — Много крови повсюду, а его голова свесилась набок. У него в шее виднелась большая дыра, а его пиджак и кресло стали красными. И в комнате стоял странный запах, от которого меня стало тошнить. Сначала я решила, это потому, что окно оставалось закрытым всю ночь, но потом сообразила, какой это запах… Теплый и солоноватый.
Биф выждал несколько мгновений, прежде чем задать девушке следующий вопрос, причем постарался увести ее от воспоминаний о трупе.
— Давно ли вы работаете у мистера Феррерса?
— Почти год.
— Вам нравится работать у него?
— Мы едва ли вообще видим его, — ответила она осторожно.
Биф кивнул.
— Теперь о ноже, — сказал он. — По вашим словам, он лежал на столе. Вы не заметили в нем ничего необычного?
— Кровь, конечно же, — произнесла девушка с легким удивлением.
— Я имел в виду другое, — перефразировал вопрос Биф. — Было необычным то, как он лежал на столе?
— Нет. Так он лежит там всегда.
— Почему вы уверены в этом?
— Я часто видела, как мистер Стюарт играет с ножом, — пояснила девушка. — Он почти постоянно крутил его в руках, когда сидел здесь. Бывало, вызывал и приказывал что-то сделать, а сам вертел ножом, и от этого даже немного жутковато становилось.
— Она совершенно права, Биф, — вмешался Питер. — Нож все время лежал здесь на столе. Его использовали для любых целей. Мы пускали его в ход, чтобы очинить карандаши и все прочее. Отец при жизни твердил, что нож нуждается в точке, но так и не заточил его.
Биф снова обратился к девушке:
