— Какого мнения вы были о докторе Бенсоне? — внезапно спросил он.
— Что я могу сказать? — ответил Уилсон. — Лично мне он нравился, хотя не пользовался в наших краях особенной любовью. Был немного грубоват и придирчив к людям, так я бы отозвался о нем. Но никогда не пытался вести себя так со мной.
— Стало быть, вас с ним связывали какие-то дела? — задал следующий вопрос Биф.
— Едва ли это можно назвать делами. Я обычно загонял его машину в гараж, когда он приезжал сюда, а пару раз доставлял растения из нашего сада к его дому.
— Вы, стало быть, занимаетесь садоводством, — констатировал Биф. — Никогда не питал к нему склонности, — продолжал он, задумчиво обращаясь ко всем нам. — Тяжелый и неблагодарный труд, как мне кажется.
— Мне он вполне по душе, но вот только мистер Феррерс не проявлял большой заинтересованности в правильной постановке дела. У меня практически не оставалось времени, чтобы сад выглядел, как хотелось бы.
— Вы помните день, предшествовавший убийству? — спросил Биф. — Можете рассказать обо всем, что тогда происходило?
— Разумеется, не обо всем, но в целом картина дня хорошо сохранилась в моей памяти. Как всегда, я пришел к завтраку в восемь часов. И мистер Феррерс почти сразу послал за мной. Спросил, не смог бы я использовать положенный мне выходной в тот же день, а не в следующий понедельник, как по расписанию, потому что он тогда собирался поехать вечером в театр.
— В такой просьбе было что-либо необычное?
— Необычное? Да уж скорее из ряда вон выходящее. Он никогда прежде при мне даже не упоминал о театре. Я порой думал, что хотел бы работать на кого-то, кто чаще выбирается в Уэст-Энд. Другие шоферы то и дело получают пару часов свободного времени, чтобы прогуляться там, где кипит настоящая жизнь, разительно отличающаяся от здешней скуки. Но мне таких шансов не выпадало.
— Вот вам что по вкусу, насколько я понимаю, — заметил Биф. — Вы хотели бы фланировать по Уэст-Энду каждый вечер, верно?
Уилсон бросил взгляд на меня и ответил:
— Нет, не совсем так. Но мне хотелось бы видеть хоть что-то интересное, выезжать в разные места. А здесь чувствуешь себя словно похороненным заживо, если не считать своего законного выходного дня. И я не хочу вечно оставаться наемным шофером. У меня есть амбициозный план открыть однажды собственную автомастерскую с гаражом.
— Но вы едва ли ускорите осуществление своей мечты, мотаясь по барам в Уэст-Энде, где дерут по девять пенсов за бутылочку слабенького эля. Но тем не менее… Выходит, в следующий понедельник вам предстояло отвести хозяина в театр. Продолжайте, пожалуйста.
— Пока мистер Феррерс только спросил, готов ли я поменять свой выходной на другой день, и хотя меня это не обрадовало, скрепя сердце я согласился.
— Почему же вас не обрадовала такая перспектива? — резко спросил Биф.
— Потому что по выходным я обычно навещаю свою сестру и не уверен, что застал бы ее дома в любой другой день, кроме понедельника.
Биф справился со своими очередными записями в блокноте, а потом поднял голову, чтобы поинтересоваться:
— И это все, о чем вы с ним в то утро разговаривали?
— Нет, он задал мне несколько вопросов технического характера. — Уилсон откровенно давал понять, что более точный ответ был бы слишком трудным для такого примитивного интеллекта, каким обладал сержант.
— Технического характера? Вот как? О чем же конкретно?
— О предварительном выборе передач в коробке.
— Что это такое?
— Это когда вы заранее ставите нужную передачу, а рычаг переключения у вас вообще отсутствует. Объяснить проще я, наверное, не сумею.
— К черту подробности, — сказал Биф. — У машины вашего хозяина возможность предварительного выбора существовала?
— Нет. У него ведь «Остин».
— Тогда у кого она была?
Уилсон с улыбкой медленно затянулся сигаретой, словно заранее рассчитывал поразить слушателей своим ответом.
— У доктора Бенсона. Он водит «Ланкастер-10».
Грифель карандаша Бифа снова заскрипел по бумаге.
— Но это теперь действительно все, о чем мистер Феррерс беседовал с вами?
— Да.
— И вы взяли выходной в тот же день?
— Вынужден был.
— В котором же часу вы ушли отсюда?
— О, примерно около трех, — ответил Уилсон.
Биф, сверкнув глазами, заговорил раздраженно. Но я-то хорошо понимал, что такая реакция вызвана крайне простым фактом: уже прошло полчаса с тех пор, как открылись пабы, и это действовало ему на нервы.
— Если вы имеете в виду, что ушли в три часа пополудни, то, будьте любезны, выражайтесь точнее.
Уилсон оставался совершенно спокоен.
— Да, было около трех часов пополудни.
— Что вы сделали потом? Как добрались до нужного места? На автобусе или как-то иначе?
— У меня есть собственный мотоцикл.
— Ах, вот оно что! Собственный мотоцикл. Опасный это транспорт. Я не уставал предупреждать молодого Голсуорси, лучшего констебля, когда-либо служившего под моей командой, что рано или поздно на мотоцикле он свернет себе шею. Но тот все равно гонял на нем с сумасшедшей скоростью. Впрочем, молодые люди никогда не прислушиваются к советам старших товарищей соблюдать осторожность. Значит, вы воспользовались своим мотоциклом. И куда же направились?
— В дом сестры, расположенный в Эджвере.
— В котором часу вы туда прибыли?
— Я знаю только, что поехал прямиком туда, но за временем не следил.
— Вы повидались с сестрой?
— Нет. Их с мужем не оказалось дома. Проводили уик-энд в каком-то другом месте.
— На вечеринке у друзей, надо полагать? — спросил Биф с непонятным сарказмом.
— Нет. В Саутэнде, — ответил Уилсон.
— Как же поступили вы?
— Я выпил чаю с домовладелицей и немного посидел за разговором с ней. Она сказала мне, что если хочу провести в квартире сестры ночь, как я обычно делал, приезжая к ней, то могу остаться.
— Зачем же вам было оставаться там на ночь? — В вопросе Бифа отчетливо сквозил оттенок подозрительности.
— Путь до Эджвера неблизкий, — сказал Уилсон, — а дороги гораздо свободнее рано утром, как я давно заметил. Кроме того, стоит мне вырваться отсюда, я не слишком тороплюсь вернуться, если есть такая возможность.
— Понятно. Стало быть, здесь у вас не слишком много развлечений? — лукаво спросил Биф.
— Что вы имеете в виду?
— Но ведь в доме всегда есть две совсем молоденькие девушки и все такое, правда?
Уилсон никак на эту реплику не отозвался, а прикурил еще одну сигарету.
