Но существовал иной путь. Музыка. Я все еще чувствовала ее зов – ласковым прикосновением ветра к щеке, эхом в каменном колодце. Мелодия сменилась. Теперь она стонала от одиночества, металась в ожидании, пока кто-то не придет… Куда?
Насколько мне удавалось судить по опыту, мои «малые нарушения восприятия» ментала имели две стороны. С одной, я слишком легко попадала под воздействие. Но в то же время начинала осознавать себя быстрее, чем воздействовавшие рассчитывали.
Что, если пойти за ней? Перестать сопротивляться, но постараться не раствориться? Главное – вовремя остановиться. Хотелось бы надеяться, что я смогу… И я позволила музыке себя вести.
Через сад зеркальных роз к морскому побережью и старому замку. Через заросший диким виноградом особняк и лес с вековыми дубами. Одни места тянулись на километры, другие мелькали утренним сном. И все они были пусты. Магия словно намеренно прокладывала путь так, чтобы меня никто не увидел.
С каждым шагом музыка звучала не только громче, но и требовательнее. Невзирая на усталость, я чуть не сорвалась на бег. Прийти к цели стало такой же необходимостью, как дышать – хотя последнее казалось уже блажью. Зачем тебе воздух? Ведь…
«В костях твоих заплетутся корни…»
Чем ближе я подходила, тем отчетливее слышала слова. Не песни – для нее здесь не было рифмы. И ритм. Рваный, дерганый, он не ложился на мелодию. Скорее, это походило на заклинание.
«Плоть твоя станет моей плотью…»
Я спускалась по узкой лесенке, проложенной по стенам колодца. Вниз, ниже и еще ниже, до самого дна, чернильно блестящего в глубине.
«Кровью твоей нальются плоды…»
Последняя ступенька – и вместо дна я оказалась на вершине башни. Чуть не споткнулась о странный паркет: не паркет – корни, отшлифованные временем. И пол, и стены в этой комнате были частью дерева, растущего в центре помещения. Огромного, исполинского, касающегося своей кроной витражного купола. А у его корней… Я вскрикнула и почувствовала, как отступает царившая в этом месте магия. Чем дольше я смотрела на изломанное тело, тем тише становилась музыка.
Он действительно был совсем мальчишкой. Глупым, поддавшимся искушению мальчишкой. О чем он мечтал так сильно, что пришел сюда?
Теперь это желание все равно не исполнится.
В таком же положении мы нашли тогда вампира. В груди – кол. Один из корней пробил легкое и теперь оплетал его ребра. Кончик другого высовывался из глазницы.
Самое ужасное, что Тим все еще был жив.
Он дышал. Хрипло и рвано, но я видела, как поднимается и опускается грудная клетка. Рука его дернулась, когда еще один корень пробил ладонь насквозь.
Твою мать.
– Это какая-то извращенная карма, что ли? – спросила я у потолка.
Удивительно, но никто не ответил.
Теперь все становилось понятно. Зачем была нужна Игра. Куда девались победители.
Каждый холм, каждое подпространство строится вокруг сердца. Источника силы. Им были для ГООУ двадцать студентов, каждое столетие ложившиеся на алтарь. Его искали организаторы Игры. Потому столько заданий на иллюзии и телепортацию, умения детей Воздуха. Из гени ими лучше всего владели те, кто были ближе к ним, ближе к природе Границы. Потому задания, требующие таких сил: магии жертвы должно хватить до следующей игры. Все как в ГООУ. Только там я никого не сумела спасти. Здесь у меня был шанс.
Ты на это намекаешь, мироздание?
Я упала на колени возле тела. Думай, Наташа, думай…
Первым делом я схватилась за телефон. Вряд ли получится, но… Зарядить магией электронику при необходимости умел почти каждый студент в ГООУ. Никогда ведь не знаешь, вдруг батарейка у ноутбука кончится раньше, чем лекция. Я от таких манипуляций старалась держаться подальше. Слишком тонко. Слишком сложно. После первой попытки ожидаемо запахло горелой пластмассой. Ничего. Лучше, чем сладкий запах крови и яблок, которым пропиталась комната. Для второй я преодолела брезгливость и запустила руку в карман Тима. Хвала всему, что существует в мирах: сотовый оказался на месте. Сосредоточься, Наташа… Сработало! Спустя пару минут упрямая батарейка показала десять процентов. Надеюсь, этого будет достаточно. На большее меня не хватило. Обезболивающее заклинание, питавшееся все равно мной, борьба за то, чтобы не потерять себя в этих напевах… Мои силы были на пределе.
– Да, – коротко ответил Диз на звонок.
– Это я.
Молчание было мне ответом. Никаких «Где ты была? Что с тобой?», никакого «Заткнись и слушай», которым пришлось бы его перебить. Еще одна причина, по которой я его так любила.
– Я где-то на Границе. Сможешь отследить звонок?
Маячок не сработает на Границе – здесь нет понятия географических координат. А Диз, в конце концов, писал диплом по навигации в искаженных подпространствах. Снова никаких вопросов и возражений. На заднем плане Диз потребовал чей-то компьютер. Отлично.
– Надеюсь, заряда хватит. Сейчас у меня… – я на секунду отняла трубку от уха. – Восемь процентов.
– Призови меня.
– Нет. Ты нужен мне там.
В офисе «Хантерс», с ноутбуком и подключением к сети. Кто иначе найдет это место?
– Тогда выбирайся оттуда.
– Нет, – поспешила я отказаться.
Не предлагай, Диз. А то ведь соглашусь.
– Почему?
– Я не одна.
А нарисованного Фабио компаса не хватит на двоих. Но если у меня был хоть какой-то минимальный шанс выжить, пока Диз не сообщит координаты Мартину (кого ты пытаешься обмануть, Наташа?), то у Тима – ни одного.
По какому принципу Фабио создавал свои татуировки? Как и все артефакты. В основе любой ритуальной магии лежали сила и знак, связанные воедино. Осталось только придумать, как их перенести. Будь это кулон или кольцо, достаточно было бы надеть их на Тима. Но как передать татуировку?
С другой стороны, я сумела призвать в свое время демона, имея вместо точно вычерченной сигиллы проведенный подошвой на земле круг. Потому что ритуалы были вторичны. Они приходили на помощь, когда не хватало собственной силы. В иных случаях магия пробивалась сквозь любые традиции и условности.
Я никогда не телепортировалась дальше, чем на пару сотен метров. Тем более через Границу. Тем более почти пустой. Мне не хватило бы Огня отправить Тима или вернуться самой. Но то, что я задумала, должно было получиться.
Задрав на Тиме футболку и обнаружив относительно свободное от корней место, я положила на него ладонь. Давай, Наташа, ты сможешь. Помнишь, что говорил мастер Йенсен на твоем первом в жизни занятии по магии? Все, что тебе нужно, – это образ у тебя в голове. Просто представь. Вообрази, что знак проявляется не на твоей коже, а на его. Одна линия за другой…
Татуировку приходилось вырывать с мясом. Запах паленой уже не пластмассы, а кожи заглушал все остальные. Я всхлипнула от пульсирующей боли в загривке: она пробивалась даже сквозь лавандовое онемение.
