В его изложении звучало справедливо. Несмотря на лекарство от драконьей крови, которое привязывало меня к «Хантерс», я верила, что найду иной выход, и рассматривала стажировку как нечто временное. И не стеснялась показывать, что Охотники не нравятся мне так же сильно, как я им. Разве что по поводу протекции у меня были комментарии… Дверь за нашими спинами тихо закрылась.
– Я попросил Максена встретить тебя здесь. Лариса сказала, ты в порядке. Завтра жду в офисе.
– А… Лукас?
Как бы безэмоционально и терпеливо он со мной ни разговаривал, спрашивать «Как там ваш племянник, которого я чуть не убила?» все равно было не лучшим вариантом. Но другого я не нашла. Начальник помолчал, подбирая слова.
– Жив. Пока.
Обнадеживающе. Но больше он мне и не мог сказать, верно? Лукас был человеком. Его нельзя было просто взять и по щелчку пальцев избавить от всех ран. Я по себе знала, как даже частично человеческие тела противились магии. Можно было только надеяться, что обычной медицины будет достаточно.
Последние слова Мартин произнес в заметной задумчивости, и предназначались они, похоже, не мне, а ему самому, словно начальник пытался убедить себя:
– Так или иначе, он будет жить. Ди должна моей сестре.
Ди… Имя отзывалось шелестом буков и рокотом лавины. Запахом крови и горных ручьев. Полусмазанной картинкой забытого после пробуждения сна. Я сжала виски.
– Все нормально? – поинтересовался затащивший меня в кафе Макс, ставя передо мной поднос.
– Голова раскалывается.
Что-то ускользало от меня. Серая шершавая галька под ногами – и серая же вязка джемпера. Серые же глаза. Блеск воды в лучах утреннего солнца. Запах индийских специй с кухни – куркумы, зиры, жгучего красного перца – не мог перебить лесной воздух, в котором чувствовались хвоя и высота.
– Ди…
– Здесь? – Макс стремительно обернулся, чуть не расплескав свой карри.
Нет. В воспоминаниях, о которых я не подозревала до последнего часа.
Либо я стремительно сходила с ума, либо в мой сон решила наведаться древнегреческая богиня. То, что я рассматривала оба варианта как возможные, многое говорило о моей жизни. Макс осмотрел кафешку, чтобы убедиться, что она нигде не притаилась.
– Не шути так, – попросил он, возвращаясь к ужину. – Только ее тут не хватало.
Да уж, присутствие высокого руководства – а именно Диана дарила свое покровительство Охотникам – могло испортить аппетит. Похоже, я не упомянула менталистке Ларисе еще один случай, когда в мою голову забирались посторонние.
Я покрутила в руках фарфоровую ложку.
– Она сказала, что Лукас в любом случае выживет.
– Да? – Если Макс и удивился тому, что со мной теперь боги разговаривают, виду не подал. – Ну и отлично.
– И Мартин сказал, что Диана в долгу. Что Лукас будет жить. Так или иначе. Но у них сейчас не может быть никаких гарантий. Он человек. Магия даже в здоровом состоянии может ему навредить. Сейчас ее вообще нельзя применять. А сам он…
Люди не всегда выживают после того, как их практически обезглавят.
– Он даже дышать не способен! А они рассуждают об этом так, будто Лукас в любой момент вскочит на ноги и запляшет!
Но если бы у Мартина имелись сомнения насчет дальнейшей судьбы его племянника, он не был бы настолько спокоен.
– Что они имели в виду?
Со вздохом Макс отложил вилку.
– Боги – это не магия. Это другой уровень. Чудо.
– Боги не воскрешают.
Даже их желания не хватит, чтобы отменить смерть. Атропос или кто-то из смертей смогли бы задержать ее ненадолго. Но не отвести. Смерть для этого слишком связана с мирозданием. Она – сила природы, как сказал бы Диз. Часть мира и естественного порядка вещей.
– Нет. Но… Знаешь, с чего начинались эксперименты «Хантерс» с драконьей кровью?
– С попыток влить вместе с ней в человека магию и создать гени.
С неудачных попыток. Ни человеческое тело, ни разум для этого не приспособлены. Даже я с трудом пережила те капли, которые достались мне, – что говорить об обычном человеке и паре литров золота?
– Они думали повторить то, что делали боги.
– Подожди, хочешь сказать…
– Таких называют семонами.
Я встречала этот термин. Дети богов. Но все упоминания относились к древней истории, и ни один из авторов не снизошел до подробностей.
– Сам по себе ихор убивает. Но отданная сила позволяет переродиться, – Макс обернулся, будто проверяя, что никто не прислушивается к нашему разговору. Или словно искал повод уклониться от темы. – В итоге… человек становится таким, как мы.
– Как ты, – поправила я. Моя кровь была слишком разбавлена, чтобы равняться с божественной. – Почему никто мне об этом ни разу не сказал?
– Раньше семонов было больше. Боги выбирали человека, он соглашался служить им вечно, почитая это за благодать. Теперь… Может, люди изменились. Или все мы. Даже Ди не брала никого в служение после подписания Договора.
В голове не укладывалось. Вот оно что. Я снова потерла виски и спрятала лицо в ладонях. Лукас будет жить, так или иначе… Но «иначе» оказалось совсем не похожим на то, что я представляла. И спокойствие Мартина… Да и Макса… Неужели они не понимали, что за всем этим «Ничего, он ведь все равно будет жить» стоит?
Не понимали. Макс никогда не был человеком. А Мартин хотел верить, что по большому счету ничего не изменится.
Изменится.
Я слишком хорошо помнила свои ощущения – при том, что мне досталось гораздо легче, чем светит Лукасу. Помнила сводящую с ума магию. Открывшиеся взгляду миллионы возможностей, сотни отражений одновременно. Помнила, что глазам и ушам больше нельзя доверять.
Если для спасения Лукаса его кровь придется заменить ихором, он потеряет все. Он останется молодым, пока его близкие будут стареть и умирать. Он станет чужим в своей семье. Он перестанет быть Лукасом-Охотником, а будет кем-то другим. Странным и непонятным даже для себя.
И все это случится по моей вине.
В темноте комната выглядела лучше, чем когда я щелкнула выключателем. Не было видно пятен крови на простынях. Испорченной одежды, оставшейся лежать на полу. Свидетельств вчерашней ночи и моей ошибки. Я сползла по стене. Закрыла глаза, принимая, что на этот раз натворила. Задохнулась воздухом на середине всхлипа, прикусила ладонь, пытаясь справиться со слезами. Если бы рядом был Диз, он бы сейчас разложил все мои эмоции по полочкам. Вину. Страх. Боль. Это, как ни странно, помогло бы. Если не успокоиться, то увидеть, что, возможно, выход есть.
Но Диза рядом не было. И выхода в этот раз могло не существовать. Все решит случай – и удача Лукаса.
