Тогда ладно. Я опустила руки на парапет и посмотрела вниз, на ажурную ратушу и снующих по площади людей. Быть искренней, глядя в глаза, тоже всегда сложнее.
– Я очень налажала… – начала я свой рассказ.
Который оказался неожиданно длинным. Начиная с первого дня и отрубленных рук и заканчивая Лукасом…
– Я не знала, что будет так тяжело.
– Знала, – возразил Диз.
– Конечно. У «Хантерс» ведь такие привлекательные брошюры по всему ГООУ лежат: «Не пропустите! Смерть! Опасность! Боль и разрушенные жизни! С первого рабочего дня и до самого конца вашей карьеры!» Как я могла забыть?
Тихий смешок я скорее почувствовала, чем услышала.
– И все же ты знала, чем занимается пятый отдел. Макс должен был тебе рассказать во всех подробностях, пока отговаривал.
Ладно, было такое.
– Ты могла попроситься в любой отдел, в любой офис. Вряд ли бы тебе отказали. Если бы ты хотела, чтобы было легко, поехала бы в Стокгольм. Сереш попросил бы за тебя у Анн-Мари, никто бы в твою сторону не посмотрел косо. Если бы ты хотела, чтобы было легко, взяла бы стажировку по своей специальности. Сидела бы за микроскопом. Но вместо этого ты согласилась пойти в полевой отдел. К Мартину, у которого репутация самого жесткого начальника во всем «Хантерс».
– Насчет этого я была не в курсе! Почему ты не сказал, если знал?
– Это что-то изменило бы?
Ничего.
– Ты прекрасно понимала, на что шла. И стремилась именно сюда. Может, все-таки скажешь почему?
Запрокинув голову, я заглянула в зеленые глаза. Насмешки, как в начале нашего знакомства, не обнаружила. Несмотря на сентенции и раскладывание по полочкам… Вернее, именно эти сентенции и раскладывание по полочкам можно было считать заботой. В его особом, Дизовом исполнении. Наконец я решилась:
– Я тебе покажу.
Дом стоял чуть в стороне от пешеходного центра, там, где Бриеннерштрассе достаточно расширялась, чтобы на ней поместилась пара деревьев. Хотя кого я обманывала? Пятнадцатиминутный тур от ратуши, включавший в себя половину мюнхенских достопримечательностей, явно за «чуть» не считался. И район от этого проще не становился.
– Это он?
Я кивнула. Вычурный фасад под итальянское палаццо, большие окна, отливавшие на закате медью, над входом – балкон, подпираемый колоннами.
– Четыре этажа, картинная галерея, зеркальный бальный зал, семь гостиных…
– Зачем кому-то нужны семь гостиных? – ужаснулась я.
Диз высокомерно посмотрел на меня поверх очков, отрываясь от телефона.
– Советский Союз тебя окончательно испортил. Как можно жить без семи названных по превалирующему цвету отделки гостиных?
Прекрасно. Кто считал иначе, никогда не убирал стометровую квартиру.
– Построен в тысяча восемьсот девяносто пятом году по заказу Рудольфа Валленштайнера, крупного промышленника. Неплохо для фабриканта – заказать себе дворец по соседству с принцами и графами. Впрочем, его отец получил титул барона… Возникает вопрос, почему перед его фамилией не использовано «фон»
[40], правда?
– Откуда ты все знаешь? – с подозрением спросила я.
– Википедия. К тому же герб…
Да. Потемневший от времени каменный герб над входом. Антилопа и грифон на разделенном пополам щите. И девиз на ленте.
– Respice finem
[41], – сощурился Диз, чтобы прочитать его. – Надеюсь, это не твое семейное мотто. Было бы слишком иронично.
Я мрачно на него посмотрела. Не всем же быть такими предусмотрительными.
– Тебе не кажется, что он напоминает девиз ГООУ?
– Это он и есть.
Я недоуменно нахмурилась:
– Нет, у ГООУ девиз в два раза короче, просто «Finem».
– Разве что на общежитии. Там же на первое сентября вечная традиция: первокурсники пытаются его отодрать. Но на официальных бумагах указывается всегда целиком. Ты ни разу не замечала?
Я пристыженно промолчала.
– Все-таки ты обладаешь поразительным даром не обращать внимания на детали, – вздохнул Диз. – Падеж тебя тоже не удивил?
– Я не изучала латынь.
– Не настолько же!
– Вообще.
Диз хмыкнул:
– Я понял. Тебя это смущает?
Совпадение девиза. Не отсутствие знаний по латыни.
– Меня всё смущает! В документах прапрадедушки сохранились бумаги с этим адресом, но я ожидала увидеть обычный дом, а не…
– Дворец?
Именно.
– А теперь выясняется, что на нем герб ГООУ, девиз ГООУ, и здесь явно что-то не так! ГООУ принадлежит Охотникам, он их задумка. Как мой прапрадедушка мог быть связан с ними? Мы ведь говорим о прапрадедушке Рудольфе. Который жил, переводя чужие письма и стоя за прилавком в магазине. Которого расстреляли – разве маг позволил бы людям убить себя?
Прапрадедушка никак не мог быть связан с Охотниками. И все же…
– Я просто хотела узнать, откуда у меня магия, – пожаловалась я.
– И ты выяснила.
Лучше бы не пыталась. Я потерла лоб. Каждый раз, когда я сюда подходила, у меня создавалось впечатление, что я схожу с ума.
– Значит, он работал с Охотниками.
Я покосилась на дом. Работал. Если не больше…
– В базе «Хантерс» я ничего не нашла. Если там есть о нем информация, моего уровня допуска недостаточно, – вместо этого ответила я.
– И, похоже, был гени.
Об этом я тоже думала. Тогда все становилось ясно, в том числе и мои способности к магии, и их отсутствие у двоюродных братьев-сестер. Не совсем, правда, было понятно про родителей, но…
– Или семоном, – тихо произнесла я. – Я недавно услышала, что есть третий вариант.
Еще более логичный. Потому что кровь гени не показала бы себя так ярко в четвертом поколении. Человеческая разбавила бы ее слишком сильно. И герб. ГООУ – «Хантерс» – Диана. Если она его сделала таким…
– Это объясняет, почему моя дражайшая тетушка тебя отметила, – согласился Диз. – Семоны… Это не дар, это долг. Она может считать, что забирает ей причитающееся.
Когда-то давно Макс сказал то же самое… Черта с два. Я никаких долгов не раздавала.
– «Вики» говорит, сейчас это частный дом? – внезапно спросил Диз.
– Да, и таблички с именем нет.
