А тут – Диз. Сын и наследник Абигора, обучавшийся всем искусствам. Знавший всё про круг герцога войны.
– Но зачем это Абигору? Под клятвой ты не сможешь ничего умолчать. Все артефакты, которые «Хантерс» не могли отследить, все странные смерти, которые они не раскрыли… Неужели выгода от твоего присутствия тут будет больше убытков?
– Почему ты не думаешь, что это моя собственная инициатива?
Потому что не дура. Как и Мартин. И Диана.
– Если бы твой отец был против, ты был бы уже мертв.
К тому же я видела и слышала достаточно. Его с рождения готовили к жизни здесь – до того как подвернулась возможность с Мором, планы герцога были весьма прозрачны. Абигор не мог не знать, что единственным способом для его сына жить на Земле будет заключить сделку с Охотниками.
Диз помолчал.
– У Абигора свои интересы, – обтекаемо начал он, – у меня – свои. Если хочешь узнать о его выгоде, лучше спроси отца напрямую.
Конечно, давайте устроим Абигору интервью в лучших традициях университетской газеты. Отличная идея. Все понятно. Ничего мне не скажут. Я посмотрела на телефон и встала. Пора собираться на работу.
– Мне надо в душ.
Диз ухмыльнулся.
– Это приглашение?
– Нет, это значит, что от меня воняет. И разве ты не должен дождаться своего соглядатая?
– Он догадается найти меня в номере.
– Я бы не была так уверена. Он все-таки Охотник.
– Ты тоже, – заметил Диз.
Ах так?
– Это только подтверждает мою версию, – признала я.
– Самокритично. Но все же ты преувеличиваешь.
– Спорим?
В зеленых глазах затаились смешинки.
– Что я получу?
За круглым окошком, в которое я боялась заглядывать, ничего не изменилось. Трубки да провода, белые простыни и такие же белоснежные стены…
Только Лукаса там больше не было. Палата оказалась пуста.
А это могло означать одно из двух. И оба варианта меня пугали. До спазма в желудке, до трясущихся пальцев и леденеющих рук. Прийти в норму он так быстро не мог. Значит, либо умер. Либо…
В любом случае ты его убила, Наташа.
Но ведь Ди не позволит ему окончательно умереть? Мартин так сказал. А такая судьба все равно лучше, чем небытие.
Лучше ли?
Когда на деревянных ногах я дошла до каморки дежурного медика, я уже не была уверена. Направо пойдешь – жизнь потеряешь. Налево… Тоже потеряешь. Всё, из чего она состояла, от важных вещей до мелочей и улыбок близких.
– Где Лукас? – спросила я у отрабатывавшего смену Яна.
Спросила и застыла, ожидая ответ. Так и не решив, какой хочу услышать больше.
Медик даже не оторвался от фильма на мониторе.
– У себя. Тут ему больше нечего делать.
В каком смысле? Я попыталась поймать ускользавшую мысль. У себя. То есть… Жив? Мартин обещал. Я цеплялась за его слова как за последнюю возможность спасения.
Обещал. И Диана давала слово – ему или его сестре. Лукас должен был выжить. И раз ему здесь нечего делать, должен быть снова здоров – физически, по крайней мере.
Это ведь… хорошая новость? По крайней мере, лучше, чем могла быть другая?
Или все-таки хуже?
– Так зачем ты сегодня весь день нудела в техотделе, чтобы тебе дали в руки телефон Харви? Контакты все тебе и так предоставили, распечатку последних звонков тоже. Что ты в нем хотела найти?
Я сделала глоток из бутылки.
– Не знаю.
Приложение, ссылку на которое прислала Тана. «Большую игру». Это ведь многое объяснило бы, правда? Увы, ничего подобного у Харви не обнаружилось. Моя версия провалилась с треском. Оставалось только читать его разговоры с мамой и переписку с однокашниками, чувствуя себя неловко, оттого что вломилась в чужую жизнь.
И гадать, что привело его в Мюнхен.
Достопримечательности? В его хаотичных передвижениях в принципе прослеживался стандартный туристический маршрут.
Знакомые? Никто не знал, что они у него тут есть, но что-то же потянуло его в спальные кварталы Мильбертсхофена?
Я не детектив. Даже столь любимых Дизом Кристи и Сэйерс ни разу не смогла дочитать до конца. У меня нет способностей к дедукции, с логикой сложные и опосредованные отношения, да и умственные способности… Скажем так, середнячок. Как и во всем. Чем Мартин думал, отдавая Харви в мои руки?
Впрочем, о чем думала я, когда хотела сюда попасть?
Наверняка был какой-то великий коварный план, иначе с чего с меня сняли остальные обязанности? Нагрузка в «Хантерс» никогда не была из ряда вон, больше в духе «Ходи вон за тем парнем и особо не мешайся», но сейчас и она куда-то испарилась. За весь день никто даже не подошел с просьбой нарисовать график или данные ВПР подтянуть (нашли кого просить. Вот честно, неужели никого лучше в полевом отделе не отыскалось?).
– Лукас выжил, – решил меня отвлечь от самокопаний Макс. – Подумал, ты захочешь знать.
– В курсе.
Макс, разлегшийся на своей половине кровати, открыл глаза и посмотрел на меня.
– Была у него?
Нет. Смалодушничала. Не нашла в себе храбрости и сил. Ну как мне было смотреть ему в глаза? Я ведь виновата в том, что случилось. Я поставила пиво на тумбочку и упала на кровать, широко раскинув руки.
– Я обязательно схожу к нему, – пообещала я. – Но в другой раз, ладно?
Когда сумею.
– И прости, но можно мы поговорим о чем-то другом? Иначе мне захочется еще и от тебя спрятаться.
– А от кого сейчас прячешься?
– Есть много вариантов?
Старые пружины противно заскрипели. Макс навис надо мной, обеспокоенно заглядывая в глаза. Только вопросов, почему я вместо того, чтобы проводить вечер с ненадолго приехавшим ко мне парнем, пересматриваю с ним «Доктора Кто», не хватало.
– Все в порядке? Если он…
Окончание фразы повисло в воздухе. Если он что?
Если он тебя к чему-то принуждает? Кто, Диз? Извративший свободу чуть ли не до золотого божка на пьедестале?
Если он сделал тебе больно? Да Диз – последний в этом мире… В обоих мирах, кто мог бы сделать мне больно.
А вот первая в этой очереди, судя по всему, – я сама.
– Шутишь?!
– Тогда с чего тебе его избегать?
Потому что он будет задавать вопросы. Вчера, когда мы вернулись от фрау Шидмайер, сдержался. Дал мне время. Утром наверняка хотел, но сначала была Тана, а затем Вольфганг принялся его искать. Сейчас, я подозревала, повода отвлечься может не представиться.
