Рэтиф пришел позже назначенного срока, и они
заказали напитки. Смол, как мог, блефовал и старался выглядеть хорошо
осведомленным. Рэтиф был очень осторожен. Поначалу он рассказал совсем немного,
как и следует человеку, которого незнакомец вдруг спрашивает о старом приятеле.
— Я не видел его уже четыре года.
— А разговаривали?
— Нет. Ни слова. Он ушел с факультета после
второго курса.
— Вы с ним были близкими друзьями?
— На первом курсе мы приятельствовали, но
закадычными друзьями не были. Потом он отошел от нас. У него неприятности?
— Вовсе нет.
— Может быть, вы скажете мне, почему вы им
интересуетесь? Смол в общих чертах изложил то, что велел ему говорить Фитч и
что было недалеко от истины. Джеффа Керра рассматривают как кандидата в
присяжные для крупного процесса, и одна из сторон наняла его, Смола, чтобы
разузнать о нем все, что возможно.
— Что за процесс? — спросил Рэтиф.
— Я не могу этого сказать. Но уверяю вас, в
этом нет ничего незаконного. Вы юрист, вам это прекрасно известно.
Да, ему это было известно. Большую часть своей
профессиональной карьеры Рэтиф ишачил на партнера и успел возненавидеть все,
что связано с отбором присяжных.
— Как я могу это проверить? — спросил он, как
положено адвокату.
— У меня нет полномочий разглашать
подробности, связанные с процессом. Давайте поступим так. Если я спрошу что-то,
что покажется вам опасным для Керра, вы просто не отвечайте. Справедливо?
— Попробуем, но если что-то меня насторожит, я
просто уйду.
— Согласен. Почему он бросил учебу?
Рэтиф сделал глоток пива и попытался
вспомнить.
— Он был хорошим студентом, блестящим. Но
после первого курса вдруг возненавидел будущую профессию. В то лето он
подрабатывал в большой юридической фирме в Канзас-Сити, и это ему страшно не
понравилось. Плюс ко всему он влюбился.
Фитч позарез хотел узнать, была ли замешана
девушка.
— И кто была эта женщина? — спросил Смол.
— Клер.
— А фамилия? Новый глоток пива.
— Я сейчас не припомню.
— Вы ее знали?
— Мне известно лишь, что она работала в баре в
центре Лоренса, куда любили ходить студенты-юристы. Думаю, там они с Джеффом и
встретились.
— Вы могли бы ее описать?
— Зачем? Я думал, вас интересует Джефф.
— Меня просили узнать, как выглядела подружка,
которая была у него в студенческие годы. Вот все, что я знаю. — Смол пожал
плечами, мол, ему это все равно.
Некоторое время они изучали друг друга. Какого
черта, думал Рэтиф. Он никогда больше не увидит этих людей. Джефф и Клер были
для него теперь лишь отдаленным воспоминанием.
— Среднего роста, около пяти футов шести
дюймов. Стройная. Темные волосы, карие глаза, симпатичная девушка, все при ней.
— Она была студенткой?
— Не уверен. Может быть, раньше. Вероятно, к
тому времени она уже окончила университет.
— Канзасский?
— Не знаю.
— Как назывался тот бар?
— “Маллиган”, в центре города.
Смол хорошо знал это заведение. Он сам порой
туда захаживал, чтобы развеять печаль и полюбоваться на студенток.
— В этом “Маллигане” я нередко закладывал за
воротник, — сказал он.
— Да. Я иногда тоже скучаю по тем временам, —
с тоской подтвердил Рэтиф.
— А что он делал после того, как бросил учебу?
— Точно не знаю. Они с Клер вроде бы уехали из
города, но я больше ничего о них не слышал.
Смол поблагодарил и испросил разрешения
позвонить ему на работу, если возникнут дополнительные вопросы. Рэтиф ответил,
что он ужасно занят на службе, но попытаться можно.
У босса Смола в Лоренсе был друг, который
хорошо знал человека, пятнадцать лет владевшего “Маллиганом”. Преимущество
маленького городка. Списки служащих здесь не держались в тайне, особенно
хозяином, который официально сообщал менее чем о половине своей наличной
выручки. Ее звали Клер Климент.
* * *
Фитч, получив эту информацию, радостно потер
свои короткие руки. Он обожал погоню. Теперь Марли была Клер, женщиной с
прошлым, которая приложила немало усилий, чтобы скрыть его.
— Узнай врага своего, — громко произнес Фитч,
обращаясь к стенам. — Первая заповедь военной науки.
Глава 24
В понедельник после обеда в атаку вступила
артиллерия цифр. “Обстрел” вел экономист, перед которым поставили задачу
взглянуть на жизнь Джекоба Вуда под финансовым углом зрения и сделать краткий
обзор ее в долларовом выражении.
Звали экономиста доктор Арт Кэллисон, он был
отставным учителем никому не известной частной школы в Орегоне. Подсчеты, с
которыми ему предстояло ознакомить суд, оказались несложны, да и выступать в
суде доктору Кэллисону явно уже приходилось. Он знал, как держаться и как
сделать цифры доходчивыми. Аккуратным почерком он выписал их мелом на доске.
Накануне кончины, последовавшей в возрасте
пятидесяти одного года, Джекоб Вуд получал 40 000 долларов в год плюс
отчисления в пенсионный фонд, которые делал его наниматель, плюс прочие льготы.
Допустим, что Джекоб Вуд дожил бы до шестидесяти пяти лет, тогда можно считать,
что сумма его потерь составляет 720 000 долларов. Согласно закону, эту цифру
можно умножить на коэффициент инфляции — получается 1 180 000. Но закон также
обязывает вывести эквивалент этой суммы на текущий момент, что несколько
замутняло картину. Кэллисон быстро прочел присяжным краткую лекцию о нынешнем
состоянии финансов в стране. Сумма составила бы 1 180 000 долларов, если бы
выплачивалась в течение более чем пятнадцати лет, но в интересах истицы он
должен определить эквивалент этой суммы на сегодняшний день, для чего вынужден
уменьшить ее. В результате учета всех обстоятельств и коэффициентов она
составит 835 000 долларов.
