Ночное дежурство проходило без особых происшествий и полным составом. Расположившиеся среди остатков запасенного на зиму сена, которого, на взгляд Олега, еще было вполне достаточно, чтобы на нем смогла устроиться целая тысяча человек, солдаты принялись ждать явления неведомого монстра. И часа через полтора после полуночи оно состоялось! Сначала заволновались и начали испуганно блеять овцы, к ним присоединились на разные голоса и прочие животные, чем заставили стрельцов покрепче сжать фузеи.
Потом раздалось не такое уж и громкое, но все же отчетливое шуршание и скрежетание, будто где-то рядом стену постройки грызла громадных размеров мышь. Олег громким шепотом велел погасить все источники света и раздал подчиненным заранее прихваченное из крепости зелье кошачьего глаза, сваренное одним из учеников тамошнего алхимика из просроченных ингредиентов, но все же позволяющее ориентироваться почти в полной темноте. А затем земляной пол сарая вспучился, и из огромной кучи, отдаленно напоминающей верхушку кротовьей норы, вылезло на четвереньках нечто достаточно крупное и, казалось, полностью состоявшее из мелких камешков и глины.
Черты создания скрывали темнота ночи, благодаря зелью ставшая всего лишь серым туманом, и огромное количество налипшей на него земли. Но вроде бы оно было относительно гуманоидным: две руки, две ноги, утопленная в широкие плечи голова с двумя длинными, спадающими на плечи толстыми жгутами неясного предназначения. Аурное зрение четко показывало наличие у него среднего, по человеческим меркам, запаса праны, сиречь жизненной энергии, и некоторого количества магической силы. Не слишком серьезное, если только большая их часть не оказалась растрачена на рытье туннеля. Олег судорожно вспоминал, что за существа с таким строением тела могут перемещаться под поверхностью почвы и охотно жрут овец. На память приходили только скальные великаны, но ночной гость был слишком мелким даже для новорожденного детеныша таковых.
Отряд изготовился пустить в ход заклинания и ружья, порядок действий бойцы обговорили заранее. Если тварь кинется на них — стрелять залпом с близкой дистанции, чтобы количество пуль переросло в качественные смертельные травмы. А если не заметит — дать ей вцепиться в еще одну овцу, ведь пока монстр будет занят своей жертвой, он превратится в очень удобную мишень. Ну а потерю еще одного животного крестьяне перенесут. Если что — стрельцы его и сами доедят с большим удовольствием.
Монстр удивил поджидающих его людей. Он направился не к загону с испуганно блеющим стадом, а к птичнику. И стал… воровать яйца. Земля частично осыпалась с него, сделав почти вполовину меньше, теперь некоторые из стрельцов даже превосходили ночного гостя по габаритам. Видимо, так чудовищу было удобнее поднимать с земли хрупкие, но при правильном приготовлении весьма вкусные продолговатые шарики, и шагать между истошно квохчущих куриц. Добычу он взял неожиданно скромную, управился всего за полминуты. После чего направился обратно к загону с овцами, открыл дверцу, позволив испуганно блеющему стаду вырваться наружу, и неспешно направился к своей кротовине.
Немедленно разбежавшиеся животные кинулись по дальним углам громадного сарая. А двое то ли самых дурных, то ли, наоборот, умных и свободолюбивых сиганули непосредственно в кротовину. Исконным жителем глубинных недр ночной гость все же не выглядел, высокий рост и гуманоидная форма с обитанием в толще земли сочетаются плохо. Доказано гномами, которые хотя и могут неплохо себя чувствовать в своих роскошных подгорных чертогах, но все равно при каждом удобном случае лезут наружу и строят свои крепости на приглянувшихся им скалах, а не у подножия. Следовательно, проделанный воришкой ход где-то должен был соединяться с поверхностью. Скорее всего, на значительном удалении от хутора, раз уж местные охотники ничего не обнаружили.
— Взять! — скомандовал Олег, посылая в вора шар из пламени, который должен был того всего лишь ослепить. Однако, похоже, чисто рефлекторно вложил в чары слишком много силы и на одних инстинктах взял правильный прицел, поскольку клубок огня разбился об укрытую слоем земли фигуру. И очень расстроился собственному поступку. Он не знал, что это такое, но если оно отдаленно похоже на человека, живое и никого пока не убило, то с ним можно было попробовать договориться. Не сказать чтобы в возрожденной Российской империи сильно любили духов или нелюдей… но все же если притащить в крепость подобное существо с обвинением только в краже скота, то казнить его не станут. Скорее всего. А вот приставить к какой-нибудь хозяйственно-полезной деятельности лет на двадцать — тридцать с контрольной печатью на ауре — это запросто.
Задержание ночного гостя как началось с ошибки, так и дальше пошло совсем не по плану. Чень, пытаясь продемонстрировать свою полезность, использовал боевое заклинание в виде воздушного серпа и едва не обезглавил цель. К своему собственному счастью, покрытое слоем земли создание как раз за секунду до командного выкрика выгнулось в обратную сторону, чтобы размять затекшую спину. А потому запущенное китайским магом волшебство с ним немножко разминулось, зацепив лишь нечто вроде длинного и толстого то ли каната, то ли щупальца, свисающего с левой стороны головы. В следующее мгновение испуганный женский визг наполнил помещение. Впрочем, извергающиеся изо рта оглушительные вопли не помешали ночному гостю, вернее — гостье, метнуться к свежевыкопанному подземному ходу. Правда, до него она все же не добежала. Набросившиеся на крикунью стрельцы повалили экстравагантно выглядящую даму на землю и почти погребли ее под своими телами, пусть и не смогли полностью заглушить ими тонкое пронзительное: «И-и-и-и!»
— Держи! Уйдет, стервь! — Второго Петра отбросило в сторону метра на два. — Ух и сильна, зараза!
— Бердышом ее по маковке! — советовал его тезка под номером три, бегая вокруг свалки, в которой места ему не нашлось.
— Ме-е-э! — возмущалась овца, мешавшаяся у него под ногами и потому пнутая куда-то под хвост.
— Я те дам «бердышом»! — рыкнул на него Идрис откуда-то из глубин человеческой кучи. Согласованность действий стрельцам все же следовало бы отработать получше. Не мешай они друг другу — и вор оказался бы скручен куда быстрее. — То ж баба!.. Ай! Кусается!
— Нора! Она закрывается! — Петр с последним порядковым номером обратил внимание на скрежет, с которым сотворенная ночным гостем кротовина оседала внутрь себя. Несколько секунд — и на месте изрядной кучи земли осталось лишь несколько не таких уж и крупных комьев, которые немедленно начали растаптываться в пыль солдатами и мечущимися по загону овцами. — А впрочем, и черт с ней. Не вылезет оттуда больше никто — и слава богу!
— Кийя! — Чень попытался провести образцово-показательный удар из какой-то школы восточных единоборств… И взвыл от боли, поскольку со всей дури саданул открытой ладонью по некстати подставившемуся под удар Афанасию. Вернее, по висящему на его боку кинжалу. Оружие хоть и было спрятано в ножны, но китаец все равно умудрился пораниться о него до крови, содрав здоровенный лоскут кожи.
В итоге трех минут возни Олегу была представлена испуганно вращающая глазами связанная дама самой что ни на есть славянской внешности. Вся земля с нее осыпалась, но как ни странно, грязевых разводов после себя вообще не оставила. Притом ведьмой данная особа не была — магией для самозащиты она не пользовалась абсолютно, да и аура ее от малейших следов волшебства очистилась сразу же, как с шеи оказался сдернут весьма занятного вида артефакт. Искусно сделанная из железа голова слепого дракона, на затянутых бельмами глазах которого отчетливо проглядывали чешуйки, явно даровала своему обладателю некие весьма интересные способности… которые Олег решил на себе не пробовать. Коснувшийся украшения Идрис взвыл не хуже иерихонской трубы, и если бы его скрюченная от боли кисть не ухватилась рефлекторно за замызганный шелковый шнурок на шее воровки, то вовсе не факт, что стрельцам удалось бы разлучить ее с магической побрякушкой.
