Вскоре состоялась встреча, на которой присутствовали: полковник В. Бейли (будущий английский офицер связи при штабе ЮВвО), капитан Дж. Амери, Дж. Беннет (будущий глава Югославского отдела УСО), Й. Джонович и В. Трбич. Кроме того, на этой встрече присутствовал «один русский, которого звали просто Николаев»
[669]. «Русского агента Николаева» упоминали и английские участники встречи, которые указали, что предварительное обсуждение советско-британской миссии к Д. Михайловичу проходило 4 — 31 августа, а непосредственные переговоры с «Николаевым» проводились 5–7 сентября
[670]. Й. Джонович в своих воспоминаниях описывает этот эпизод несколько иначе. Он умалчивает о роли во всей этой истории В. Трбича и о нежелании Д. Михайловича иметь дело с югославским правительством в качестве посредника при переговорах с англичанами. По словам Й. Джоновича, В. Трбич просто привел к нему Д. Ракича, после разговора с которым уже сам Й.Джонович обратился к англичанам, да и то лишь потому, что надо было попросить у них миллион динар для Михайловича
[671]. Английская версия событий упоминает просьбу В. Трбича о предоставлении ссуды, но не уточняет, кто был первым инициатором контакта с англичанами — Джонович или Трбич. Кроме того, по словам Бейли, именно Й. Джонович вынес предложение сформировать первую миссию к Д. Михайловичу с советским участием
[672].
Это подтвердил в своих воспоминаниях и сам Джонович, который сообщил о том, что он хотел организовать совместную англо-советскую миссию, для чего и контактировал, узнав о приезде Д. Ракича, с «полковником Николаевым, шефом советской разведслужбы» в Стамбуле, и с «полковником Бейли, шефом английской разведслужбы» в Стамбуле. Николаев «связался с его правительством и вскоре сообщил, что в Москве согласны на сотрудничество и совместную миссию офицеров связи». Однако «в последний момент англичане и Симович (премьер югославского эмигрантского правительства. — А.Т.) отказались от этого проекта»
[673].
Трбич описал ход сербско-английско-советских переговоров в Стамбуле о совместной миссии к Михайловичу детальнее. По его словам, переговорами руководил полковник Бейли. Этот английский офицер сообщил собравшимся на переговоры, что «…он получил приказ от Черчилля сразу же послать денежную помощь Михайловичу как знак того, что англичане его поддерживают, и подготовить одну команду из трех сербов, а они дадут одного английского офицера, который будет пользоваться радиостанцией, и, когда все будет готово, найти способ переброски этой команды в Сербию, договорившись с Михайловичем о месте встречи этой команды. Другая команда, в составе как минимум шести офицеров-авиаторов должна отправиться в Россию (для последующей переброски в Югославию самолетом Авиации дальнего действия (АДД) вместе с советским офицером связи. — А.Т.). Этой командой в России должен будет руководить Душан Радович, летчик и полковник Генерального штаба… Через несколько дней этот план был целиком одобрен как в Лондоне, так и в Москве. Русские хотели, чтобы один их представитель, как и англичанин, прибыл в штаб Дражи Михайловича. Так что этот план был окончательно утвержден в следующем виде: к Драже Михайловичу должны сразу отправиться два серба, один англичанин и один русский, а в Россию — пять офицеров-авиаторов и с ними Душан Радович… Спустя несколько дней прибыло новое распоряжение из Лондона, что все надо перепроверить, так как (югославское эмигрантское. — А.Т.) правительство в Лондоне утверждает, что никакого Драголюба Михайловича, полковника югославской армии и бывшего военного атташе в Болгарии, в Сербии нет… Опять прошло несколько дней… от Черчилля прибыла… телеграмма, что к Михайловичу должны ехать два серба и один радист — англичанин, но в этой команде никак не может быть русский. Что же касается другой команды, которая должна отправиться в Россию, то англичане ею не интересуются…»
[674]. После этого уже Боголюб Илич, военный министр эмигрантского правительства, лично запретил и вторую часть составленного плана — о том, чтобы югославские королевские офицеры отбыли в СССР. Тот факт, что британцы были виноваты в срыве совместной советско-британской миссии, а антагонизм между эмигрантскими политиками привел к срыву миссии Радовича, упоминает и работавшая с документами Управления стратегических операций (УСО) современная английская исследовательница
[675]. В результате «русские очень рассердились, что вся комбинация с миссией к Драже Михайловичу и еще одной команды в Россию не удалась… хотя эта комбинация и была одобрена первоначально в Лондоне и Москве. Русский по фамилии Николаев только сжал зубы и как-то по-русски выматерился. Я думаю, что это ругательство относилось к сербско-английской коалиции в целом»
[676]. После этого англичане передали сербской стороне 1 000 000 динар для Д. Михайловича и послали в Югославию свою первую миссию
[677].
Современный сербский исследователь Коста Николич называет эту безуспешную попытку направить англо-советскую миссию к Д. Михайловичу «Русским проектом». Кроме мемуаров Джоновича, К. Николич использует в качестве источника информации конспект лекции Марка Вилера, которую этот историк британских спецслужб прочел в Белградском университете 16 февраля 1990 г. Вилер — сторонник традиционной для англоязычной историографии прошлого века теории, что истоки раскола между Тито и Сталиным надо искать еще во временах войны, если не раньше
[678]. Поэтому естественно, что он рассматривал советские попытки установить контакты с Михайловичем, как попытку наказать или даже… оттеснить непослушного Тито. К. Николич цитирует и другую английскую идею по поводу «Русского проекта» — донесение Р. Кемпбелла, написанное в середине августа 1941 г., которое позволяет рассматривать происходившее в Стамбуле как британско-советскую борьбу «за то, чтобы занять выгодные позиции перед разделом добычи на Балканах»
[679]. Очевидно, что и английский, и сербский исследователи упустили из виду ситуацию, в которой оказался СССР в августе 1941 г.
