Столь же экстравагантно и его описание битвы за Белград, базирующееся на том, что рассказал в 1959 г. призванному тогда в ряды СА и служившему второй год «срочной» В.Д. Кузнечевскому тогдашний заместитель командующего войсками Забайкальского военного округа, генерал-полковник танковых войск В.И. Жданов. «Сама операция по освобождению Белграда началась 28 сентября 1944 г., но только 12 октября 4-му гвардейскому механизированному корпусу под командованием генерала Жданова удалось выйти на границу города, к мосту через реку Саву. На этом узком участке фронта немцы сосредоточили 40 танков, 170 орудий и минометов, другое вооружение… через два дня в расположение 4-го мехкорпуса подъехал… Пеко Дапчевич…». Потом описываются пререкания между Дапчевичем и Ждановым, где основной аргумент Жданова — там, за Савой «столица твоей Югославии», а основное возражение Дапчевича, что он «не сумасшедший посылать людей на верную смерть». По ходу этой беседы Жданов созвонился с Толбухиным, который посоветовал Жданову не ссориться с Дапчевичем, приказал взять Белград за три дня и пообещал: «Я сейчас позвоню Коневу (командующий 2-м Украинским фронтом), попрошу у него пару эскадрилий штурмовиков из 5-й воздушной армии и подброшу пару полков артиллерии». После этого, согласно В.Д. Кузнечевскому, «три дня штурмовики утюжили немецкие позиции на другом берегу Савы, а потом интенсивно заработала приданная артиллерия. После чего Жданов посадил на броню своих танков пехоту и югославских партизан, и корпус ворвался в столицу».
Проблема лишь в том, что для наступавшего Жданова Белград был по эту, а не по ту сторону Савы и никаких мостов для его освобождения форсировать не требовалось. Неясно, как эта чехарда с мостами ускользнула от внимания В.Д. Кузнечевского, прослужившего в течение пяти лет первым секретарем советского посольства в Белграде. По сравнению с этой историей о «мосте, который слишком далеко», мелочью выглядят остальные огрехи, например, то, что 2-м Украинским фронтом в то время командовал вовсе не маршал Конев, что у Толбухина была под рукой незадействованная половина 17-й армии, и ему вовсе не надо было просить у соседей штурмовики из 5-й армии и т. д. Несмотря на эти недочеты, статья В.Д. Кузнечевского представляет собой крайне важный для российской историографии Второй мировой войны отход от официальной советской концепции истории в сторону реальной оценки происходившего на Балканах в годы Второй мировой войны.
Воспоминания В.И. Жданова, переданные В.Д. Кузнечевским, содержат множество крайне интересных и характерных деталей. Например, впечатления В.И. Жданова о его первой встрече с П. Дапчевичем: «…к расположению 4-го мехкорпуса подъехали грузовики, в которых находились несколько десятков облаченных в ветхое обмундирование, вооруженных винтовками партизан. Под стать им был и их командир, генерал Пеко Дапчевич, не худощавый, а просто худой, с немецким пистолетом в кобуре на поясе». Не очень сильно различаясь по возрасту (31 — Дапчевичу, 42 — Жданову), они разительно отличались по внешнему виду, судя по воспоминаниям тогдашнего работника политпропаганды Б. Слуцкого, впервые увидевшего командующего 4-ом мехкорпуса как раз в дни битвы за Белград. «Я нашел Жданова на главной улице, чуть согнутого близкими разрывами, высокого, красивого и демонстративно в полной генеральской форме. Меня всегда удивляло, до чего крупный, упитанный народ наши генералы…»
[846]
Наименее изученным периодом военных действий РККА на территории Югославии является тот, который начался после того, как немцы покинули столицу — Белград, перейдя реку Саву, а РККА, оттеснив немцев от берега Савы и заняв первый приграничный город НГХ Земун, создали линию обороны, перпендикулярную Дунаю. Речь идет о событиях в период между Белградской и Будапештской операциями РККА — о форсировании Дуная при выходе из Сербии, которое получило название «Батинская битва» и о сопровождавших ее десантных операциях. Участники этих операций считали их самыми тяжелыми боями, в которых участвовали советские солдаты на территории Югославии
[847]. Более того, Батинская битва, вообще была самой крупной битвой Второй мировой войны на территории Югославии. Батинская битва разительно отличалась от средних показателей активности Красной армии во время Белградской операции, в которой при ширине фронта боевых действий в 400–620 км среднесуточные темпы наступления составляли 8–9 км
[848].
После того, как 20 октября Белград был освобожден от немцев, а КПЮ стала приспосабливаться к роли официальной правящей партии, части РККА продолжили свой поход на запад, к последним вражеским столицам — Будапешту, Вене и Берлину. Так как путь вдоль правой стороны Дуная был прегражден эшелонированной линией обороны, выгодно дополненной особенностями местности
[849], частям 3-го Украинского фронта пришлось переправиться через Дунай в Воеводину (Северная Сербия). Было принято решение обойти линию обороны противника с левой стороны Дуная, а потом вновь форсировать его, перейдя, таким образом, на территорию НГХ, откуда открывался прямой путь в западную Венгрию и Австрию.
Покидавшим Сербию войскам РККА путь вновь преградил Дунай. На этот раз форсировать его было намного сложнее. Немцы хорошо подготовили линию обороны, стремясь использовать широкое среднее течение Дуная как непреодолимое водное препятствие. В тылу немцев на этот раз не было возможности опоры на массовое движение Сопротивления. Местное население уже не было столь дружески расположено к русским, как это было в Болгарии и Сербии
[850].
О том, насколько кровавыми и тяжелыми были боевые действия за форсирование Дуная на нынешней границе Сербии и Хорватии, свидетельствует и число награжденных «высшей степенью отличия… за личные… заслуги перед советским государством, связанные с совершением геройского подвига» — званием Героя СССР
[851]. Всего за участие в боях на территории Югославии в годы Второй мировой войны звание Героя СССР получили 66 советских военнослужащих. Награды за общий вклад, без уточнения конкретного подвига, получили 23 человека: из АДД — 8, из транспортной авиации — 6, пилотов штурмовой авиации — 1, высших офицеров — 5, советских бойцов в НОАЮ из бывших военнопленных — 2, из РУ РККА — 1. Судя по этой статистике, можно прийти к выводу, который подтверждает и журнал боевых действий 17-й воздушной армии: немцы не оказывали серьезного воздушного сопротивления ВВС РККА в небе Югославии.
За отдельные подвиги в ходе Белградской операции (т. е. от форсирования Дуная в районе Восточной Сербии и до освобождения Белграда) награды получили только 4 человека. За бои на подступах к Белграду — в селе Винча — награду получил 1 красноармеец. Непосредственно за бои в самом Белграде звание Героя СССР получил лишь один человек, — 23-летний лейтенант медицинской службы Николай Никитич Кравцов, фельдшер батареи управления 42-й отдельной истребительно-противотанковой бригады, приданной 4-му мехкорпусу, смертельно раненный в результате штурма здания Главной почты
[852]. Еще 2 получили звание Героя СССР за бои в районе с. Ритопек, где несколько стрелковых дивизий из состава 2-го Украинского фронта, шедших на помощь 4-му мехкорпусу из Воеводины, также форсировали Дунай. На этом фоне исключительно отчетливо выделяется статистика награждений лицам, совершившим подвиги по окончании операций за Белград, в ходе боев по захвату и удержанию плацдарма на хорватской стороне Дуная. За героизм в ходе операций по форсированию Дуная в районе Вуковара звание Героя СССР получили 7 красноармейцев и краснофлотцев, за форсирование Дуная напротив воеводинского города Апатин — 11, а за форсирование Дуная в районе села Батина — 19 (!) человек. Кроме того, еще 2 человека получили Золотую Звезду Героя за подвиги, совершенные в боях по расширению плацдарма, захваченного советскими войсками после успешной высадки в районе с. Батина и напротив г. Апатин.
