Теневое измерение было скромной прихожей в настоящую обитель теневых духов. Все они сновали туда-сюда, переродившиеся из умерших колдунов и чародеев, принося жертвы владыкам. И я… стал одним из массы обитателей Предвечной Тьмы?!
Тёмный эльф — теперь я чётко понимал, кто хотел убить меня, астральным восприятием обозначая его местонахождение, — прыгал по обломкам стен и крыши церкви, забираясь выше в надежде, что его не поглотит Тьма. Трепещущий тусклый огонёк, смрадный и никчемный даже несмотря на Дары божества Бездны. Эльф являлся средоточием проклятия, мечи выражали его сущность, преобразившуюся под влиянием Даров Голгорота. Жалкий червь, коего вот-вот раздавят.
Великие Звёзды, кого я призвал в этот мир?!
Смеющийся обезумевший гархал выкрикивал проклятия и похвалы в мой адрес, пока его не погребло под покровом шевелящейся Тьмы.
… На какое-то время сознание покинуло меня, ибо происходившее после гибели мечника начисто вымело из памяти. Очнулся я посреди пустоши стоящим на коленях. От сгоревшего села и разрушенной церкви не осталось и следа. На сотни шагов простиралась ровная голая земля, словно исполин содрал лопатой останки села и верхний слой почвы.
Я зябко поёжился от пронизывающего до костей ледяного ветра. С чистого неба укоряюще глядели звёзды, красная луна окрашивала заснеженные луга и лес в неестественные кровавые цвета. Сражение завершилось.
Собрав силы в кулак, неуклюже поднялся. Слабость накатывает, деля власть надо мной с болью. Стараюсь не обращать внимания на раскалывающийся череп и ноющую обнажившуюся культю — пропала рука из псевдоплоти, выдохся я. И из боевого транса выпал. Заклятие вытянуло поглощённую из шестиглазого менталиста и его питомца энергию, меня удерживает от забытья отката драконья настойка и воля, заставляющая идти к холму. Там копьё и трофеи.
Смуглянки здесь нет. Была, возвращалась, на неё напали, причём не только гархал с шестиглазым. Эти двое вроде запасного варианта, остальные ушли по мою душу. Либо за Авариэлью. Оставляемого в астрале после гибели живого существа следа не наблюдается, поэтому вполне вероятно, она смогла обхитрить напавших. Искать её не стоит, вправду потрачу зря время. Хизаи и мечника допрашивать, уложи я их на лопатки, не имело смысла. В тайной канцелярии инфу из разумников вытягивают исключительно шантажом, пытки на них не действуют.
Совсем умаялся, элементарные вещи забываю. Надо мной кружит летающий скат, а я топаю. Не улетел бы, полурыб ненасытный.
— Гархар! — крикнул я.
Лоа опустился совершенно бесшумно. Где летал, спрашивается, почему в бою не помогал? Я ж тебя кормлю. Кто о тебе, скотобаза неблагодарная, заботится, жертвы приносит? Кроме меня никто.
«Залезай, шаман, — прогудело в сознании как-то даже уважительно. Похоже, насладившись зрелищем высочайшего заклятия магии теней, старший лоа ко мне проникся страхом. Не мудрено, на масштабный призыв иной реальности способен редкий маг. Вершина искусства. В подтверждение догадки летающий скат протянул ко мне широченное крыло для удобного подъёма ему на спину и добавил: — Тебе моя помощь была без надобности».
Всё-таки некрасиво себя повёл. В следующий раз помогай по мере сил, ясно? Не то обижусь. Знаешь, как могущественные шаманы обижаться умеют? Однажды верховный шаман Чёрного Копья, ныне известный под именем Болотный Отшельник, здорово обиделся на горного духа, покровителя племени огров. В итоге ни духа, ни горы, ни каменношкурых великанов огров.
Лоа смиренно опустил голову, кланяясь. Признал во мне колдуна не ниже собственного повелителя! Сам, без принуждения, просто увидев свидетельство моего могущества. Приятно и полезно, отныне он перестанет возмущённо бухтеть и предъявлять мне претензии, дескать, жертвы ему не по нраву. Устрашённый лоа означает послушный лоа. Дух побоится не явиться на зов. А жертвы ему нормальные приношу, другой обзавидуется.
На холме труп шестиглазого никуда не делся. Копьё моё драгоценное рядышком, вместо стискивающей древко кисти чернеет комок слизи, да и эспонтон выглядит плохо, потемнел весь, будто в грязи вываляли. Прикасаться к нему не хочется, а ну, как вновь проклятие подхвачу? У, жалко. Оставлять его глупо, коллегам шестиглазого и мечника приятное делать. Отломив пучок веток с куста, поддел ими копьё и перенёс аккуратно на расстеленную на спине лоа шкуру. Выброшу, пролетая над горами.
Взамен возьму трезубец хизаи. Добротное оружие, металл крепкий, самое меньшее на остроту зачарован — ткнул им в дерево, зубья вошли в ствол легко, не встречая сопротивления. Следящих чар на нём не обнаружил, высплюсь, айгаты накоплю и с помощью теневых духов обследую детальнее. С ожерельем куда сложнее. Прикреплённые к цепи медальоны величиной с яблоко каждый выкованы из неведомого металла, айгатой от них прёт стихийного типа. Элементалей в них напихали, что ли? Завтра разберусь.
Браслетов и колец на менталисте не оказалось, к моему сожалению, кольчуга не снималась, будто к телу приросла. Сил и желания отрывать металл с мясом не было, хотелось поскорее уснуть, плотнее завернувшись в плащ. Плюс с минуту на минуту могут нагрянуть дружки убиенных. Взвесив все «за» и «против», я пришёл к выводу: лететь пора. Да вот сначала следует позаботиться о возможных преследователях.
Дружки шестиглазого непременно захотят осмотреть его труп, не крестьяне же суеверные и, судя по всему, не трусы. В их интересах выяснить, как погиб бедолага. Подойти к нему, может, не подойдут, но будут поблизости.
Капля крови из разрезанной ножом руки упала в наспех начерченную магическую фигуру, привлекая теневых духов. Тени задрожали, удлинились, потянулись, наполняя линии чернотой. Кушайте мою айгату наздоровье. Удар в центр паутины теней, подчинение сползшихся на угощение сущностей и приказ проникнуть в астральные проекции тех, кто был тут недавно и оставил след из айгаты.
Начертанная ножом фигура разрослась, линии искривились и слились с тенями. «Маячок» готов. Освоившиеся в проекции вернувшегося сюда разумного духи станут подавать сигналы о своём местонахождении, и я пойму, где враг. Засечь передачу трудно и мастеру астрального поиска, так что о преследовании я буду предупреждён с девяностопроцентной гарантией.
«Куда?» — лаконично поинтересовался летающий скат, едва я уселся ему на спину.
— К Крессову Валу.
Запас айгаты на нуле, в ближайшие дни в теневое измерение не погрузиться. Да и страшновато туда снова нырять, честно говоря. В общем, путь предстоит долгий, а для встречи с тролльими шаманами следует основательно запастись энергией.
Солнечные лучи играли на ослепительно белом снегу, укрывающем поросшие елями склоны Седых гор. Я зажмурился, блаженно впитывая кожей исходящее от дневного светила тепло и вдыхая полной грудью чистый горный воздух. Благодать-то какая! Не грызи боль обрубок руки, вообще сказка была бы. Благодаря драконьей настойке рана затянулась, а боль притупилась, но давала о себе знать, особенно во сне. Ныло и повреждённое духовное тело.
Нет, всё равно словно перенёсся из липкой болотной жижи ночного кошмара в светлые чертоги богов.
