Глазами Гольца, опустившего взгляд, она рассмотрела красную струйку крови, которая сочилась из-под торчащих волос Раскасса. На тротуауре у него под подбородком собиралась лужица. Шарлотта не без удивления заметила, что смотрит на это совершенно равнодушно.
– Позови парней, пусть его поднимут, – сказала она.
– Сам могу поднять, – огрызнулся Гольц. – А могу и здесь оставить. По-моему, он мертв.
Взгляд Гольца метнулся вправо и упал на старика, отказавшегося сесть в угнанную семейкой Маррити машину Раскасса.
– Вы кто такой? – спросил Гольц.
– Это он сидел за рулем «рамблера», – объяснила Шарлотта. – Отец Фрэнка Маррити.
И это он, добавила она про себя, чуть не сбил меня с ног утром в больнице.
Старик улыбнулся, но улыбка мгновенно пропала, когда Гольц рявкнул:
– Ерунда! Отца Маррити мы убили в пятьдесят пятом, в Нью-Джерси. Кто вы такой?
Старик облизал губы.
– У вас есть отпечатки пальцев Фрэнка Маррити?
– Да, – сказал Гольц.
Было видно, что старик перевел дыхание.
– Это хорошо, значит, сможете проверить. Я и есть Фрэнк Маррити, тот самый, который только что уехал на вашей машине, но я из 2006 года. Я хочу заключить с вами сделку.
Несколько долгих мгновений Гольц таращился на старика – и Шарлотта таращилась вместе с ним. Лицо ее покалывало, но от жара или от холода, она не могла сказать.
Я ведь знала, что это возможно, думала она, затаив дыхание, знала, что Раскасс и Гольц не гоняются за миражом. Я сумею спасти себя молодую, спасти ее глаза, спасти ее душу от всех моих грехов… если этот тип не врет.
Старик, назвавшийся Фрэнком Маррити, снова облизал губы.
– Убили моего отца? В 1955-м? Зачем?
Картинка перед Шарлоттой потемнела – Гольц прикрыл глаза.
– Спроси у этого мертвого парня.
Он бросил взгляд на фургон, и один из сидевших в нем парней стал расти на глазах, приближаясь к ним.
Подошедший махнул рукой себе за плечо.
– Машина пришла.
– Обыщите этого типа, – Гольц кивнул на старика, – потом тащите в машину Раскасса. Шарлотта, Хинч и старик едут со мной, вы с Купером остаетесь в фургоне. Полиции скажете, что один из тех парней выстрелил в другого, промазал и прострелил шину. Кто они такие, вы не знаете. Опишите их и машину как можно хуже. Скажете, что мы просто мимо проезжали, остановились помочь, а раненого забрали, чтобы доставить в больницу. Вы не знаете, кто это был. Вы растеряны и раздражены, ясно? Оружие сразу забрасывайте нам в багажник.
Гольц обернулся и посмотрел на дорогу, где белая четырехдверная «хонда», вильнув, пристраивалась перед фургоном, поэтому Шарлотта переключилась на парня, с которым Гольц разговаривал и который продолжал похлопывать по карманам старика.
Она еще не полностью пришла в себя. Наблюдая, как его ладони похлопывают и поглаживают упитанный торс старика и его новенькую, как с иголочки, одежду, Шарлотта гадала, возможно ли, что это настоящий Фрэнк Маррити из… будущего через девятнадцать лет. Если это он, то годы его не пощадили. «Куда истратил ты свой свет, Фрэнк? – думала она. – В каком пространстве темном мира? Ты такой симпатичный в 1987-м – что с тобой произошло?»
Чья-то рука сзади ухватила ее за локоть, и Шарлотта машинально переключила внимание – Гольц, глядя на нее, тянул ее к «хонде».
– Ты садись сзади слева, – велел он ей. – Маррити посредине, Раскасс справа. Шевелитесь.
Раскасс не умер – когда его подтащили и стали втискивать в машину, он запрокинул окровавленное лицо и забормотал что-то по-французски.
– О-ля-ля! – воскликнул Гольц, пригибая старику голову, чтобы втолкнуть его в машину, а потом вытер руку о костюм Раскасса.
Поспешно обходя машину с другой стороны, Шарлотта думала о маленькой девочке, которой помахала вслед. Шарлотта видела ее глазами Гольца, а потом перескочила на восприятие девочки – наверняка это ее глазами Шарлотта видела себя позади машины, на убегающей назад мостовой, но внезапно увидела мельком профиль самой маленькой девочки, совсем рядом.
Такое бывает только с Фрэнком Маррити и его дочкой, размышляла Шарлотта, скользнув на сиденье рядом со старым Фрэнком Маррити и захлопывая дверцу. Такой скачок перспективы от одного к другому. Что бы это значило?
И зачем я ей помахала?
17
– Черт! – визгливо выругался Беннет. – Коп!
Маррити не стал оглядываться со своего заднего сиденья.
– Мигалка включена?
Они двигались на север по Фэйр-Оук-авеню, выехав на мост над 210-й автострадой.
Угнанная машина затряслась, когда Беннет нажал на тормоз.
– Нет, но он прямо за нами! С какой скоростью я ехал? А если он нас остановит? Я еще Мойре не позвонил! И у меня пятьдесят тысяч в кармане! Господи, что вы со мной делаете! Проклятые Маррити!
– Отпусти тормоз и просто едь прямо, – резко велел Маррити.
– Машина угнана! У меня пистолет в кармане! Из него стреляли всего несколько минут назад! О господи!
Его руки, сжимавшие руль, заметно дрожали.
Дафна развернулась и встала на колени рядом с отцом, чтобы выглянуть в заднее окно.
Через пару мгновений Маррити услышал приглушенный удар, и в животе у него стало холодно: он понял, что произошло. Он обернулся назад – и точно, преследовавшая их машина отставала, из-под поднятого капота вырывались клубы пара, окутав автомобиль белой дымкой.
– На первом… – начал Маррити.
– Полицейская машина взорвалась! – перебил Беннет.
– Вижу. На первом перекрестке повернешь направо и тормознешь у обочины. Я поведу.
Маррити ощутил запах горелого пластика.
– Боже, мы горим!
– Только пепельница, – успокоил Маррити, сдерживая подступившую рвоту. Теперь руки дрожали и у него. – Она…
– Это стереосистема, – поправила Дафна. – Здесь нет пепельницы.
– Поворачивай и тормози, черт бы тебя побрал! – громко приказал Маррити.
– Пап, извини, – проговорила Дафна. – Я думала, так надо было.
– Может, и надо, Даф.
Их качнуло на сиденье – Беннет повернул направо. Маррити не был уверен, оправданы ли его гнев и отчаяние, поэтому старался вытеснить их из сознания, чтобы Дафна не могла их ощутить.
– Копы целы?
Дафна уже плакала.
– Да-а! Я ухватила только радиатор!
Беннет, вырулив на Вилла-стрит, резко остановился, подъехав к бордюру. Черный дым валил из приборной доски и клубился перед лобовым стеклом.
– Машину, пожалуй, лучше бросить, – решил Фрэнк, открывая правую дверь и хватая портфель. – Идем, Дафна!
