Трубку на том конце взяли после первого же гудка. Мужской голос ответил:
– Да?
– Это…
– Я знаю, кто это, – перебил голос.
– Хорошо. Нам нужна помощь.
– Еще как нужна. Насколько я понял, утром вы с дочерью не пострадали? Давайте без имен.
– Хорошо. Нет, мы оба целы. Но два часа назад те же люди пытались похитить нас рядом с домом моей бабушки. Та женщина в темных очках со своими дружками – я говорил о ней вчера вечером.
– Да, мы о них знаем. Где в последний раз находилась ваша бабушка в Пасадене – в воскресенье? Есть какие-то мысли? По-моему, она не ездила в Ньюпорт-Бич, а по-вашему?
– Нет, в Ньюпорт-Бич она не ездила. Кто сказал, что ездила? Она поехала в аэропорт. Мы можем рассказать вам то, что вас интересует, но если вы не поможете нам, нас снова отыщут те люди.
– И убьют нас! – вставила Дафна. Маррити нахмурился и поднес палец к губам.
– Мы немедленно вас заберем, – пообещал голос в трубке, – и вы будете в безопасности. Вы пользовались рацией или телефоном в доме вашей бабушки – в воскресенье или сегодня?
– Нет, – Маррити досадливо нахмурился. – Да, в воскресенье, я звонил оттуда сестре. А что, телефон прослушивают?
– Как там было со связью?
– Плохо было со связью: звук пропадал, помехи. Все это мы вам расскажем…
– Но в каком месте в Пасадене в последний раз стояла ваша бабушка? Насколько вам известно?
Маррити напомнил себе, что этот человек – их последняя надежда.
– На тротуаре, где ждала такси. Или на крыльце.
– Нет, я имею в виду, пока находилась в доме.
– Откуда мне… в кухне, я думаю, или в душе, или в своем сарае. Откуда мне знать? Послушайте, мой отец остался с этими людьми – теми, кто пытался похитить…
– Добровольно?
– Мой отец? Да, он мог бы уехать с нами, но предпочел остаться. Он говорит, что встречался с ними прежде, когда ему было тридцать пять, хотя все они слишком молоды, чтобы он мог встречаться с ними.
– Еще бы! А почему в сарае? Что там, в сарае?
– Э… газонокосилки.
– Много?
Маррити покрылся испариной. На самом деле в сарае Грамотейки не было ни одной газонокосилки, просто ему казалось, что это звучит правдоподобно.
Его собеседник не отставал:
– А нет ли в этом сарае каких-то необычных механизмов? Это та старая развалина на заднем дворе?
– Та самая, – ответил Маррити, заметив, что Мойра вздернула брови. – Ну, у нее там стоял видеомагнитофон.
– Видеомагнитофон. А на полу не было свастики из золотой проволоки? Или, может быть, под полом?
Маррити открыл рот, но не нашел, что ответить.
– Будем считать, что ваше молчание – знак согласия, – продолжал мужской голос. – И, ручаюсь, она была босиком.
Маррити вспомнил сандалии с подошвой из шин, которые они с Дафной нашли на кирпичном полу в сарае Калейдоскоп.
– Э-э… – начал он.
– Оставайтесь на месте. Я за вами пришлю кого-нибудь, и вас заберут. Пока назовите ближайший крупный перекресток и через полчаса перезвоните по этому же номеру, уточните, где находитесь.
– Ближайший?.. – спросил Маррити, пытаясь вспомнить. – Это, наверно, Франклина и Бичвуд. Оттуда к нам наверх, – он взглянул на сестру. – А можно, мы позвоним… как вы относитесь к тому, что мы позвоним в полицию? И моей сестре на работу?
– Никому больше не звоните. Повторяю: не звоните! Сидите смирно и через полчаса перезвоните мне.
Дафна подергала отца за рукав.
– Обязательно скажи им… – шепнула она.
– Секундочку, – Маррити прикрыл трубку ладонью и спросил: – Что, Даф?
– Пусть покормят кошек!
Кивнув, Маррити убрал ладонь с микрофона.
– Вы слушаете?
– Да.
– Мы будем с вами сотрудничать, но при одном условии. Э… жест вашей доброй воли с вашей стороны.
– Что за условие?
– Пусть ваши люди завезут ко мне на кухню двадцатифутовый мешок кошачьего корма «Пурина». Положат плашмя, как подушку, и срежут верхнюю сторону. Бумага плотная, в ящике справа от раковины лежат ножи. Вода у них и так есть, они пьют из унитаза.
– За вашим домом наверняка наблюдает противник.
– Потому-то я и обращаюсь к профи, а не к соседям.
В трубке засмеялись.
– Справедливо. Будет исполнено. Жду звонка через тридцать минут.
19
Лепидопт выключил портативный телефон и спрятал громоздкий аппарат в чехол. Повертелся в пассажирском кресле, оглядываясь кругом: они ехали по Фейрфаксу, чуть южнее Голливудского бульвара.
– Эрни, – обратился он к Боззарису, – поезжай прямо сейчас к дому Лизерль – Бэтсфорд-стрит, 204, в Пасадене, выбирайся на 101-ю, двигайся на юг, потом свернешь на Пасаденское шоссе – оно практически упирается в ее дом.
Боззарис мысленно прикинул самый короткий маршрут к 101-й и быстро свернул на бульвар Санта-Моника.
– А когда доберемся, – продолжал Лепидопт, – пойдешь в сарай на заднем дворе и найдешь на полу золотую свастику. Или под полом, какой он там ни есть, надеюсь, что не бетонный. Сфотографируешь свастику, поищешь там электропроводку или аппаратуру, тоже сфотографируешь, а потом все это заберешь оттуда. Мы хотим собрать все заново в мотеле «Вигвам». Та команда заполучила старого Маррити из двадцать первого века. Он остался с ними добровольно – возможно, не станет сразу выкладывать им все про машину в сарае у старухи, пока не заключит сделку, не получит каких-то гарантий, но они могут сократить переговоры. Так что поторапливайся.
– Старик знает о том, что хранится в сарае?
– Как иначе он попал бы сюда из будущего?
– А! Тебя где-то высадить?
– Нет, я подожду в машине за домом. Никто из той команды меня раньше не видел. Если объявятся, пока ты работаешь, думаю, мы их убьем.
Портативный телефон снова загудел, и Лепидопт решил, что Маррити вспомнил еще какое-то дело вроде кормления кошек, но в трубке прозвучал голос старика.
– Что? – сказал этот скрипучий старческий голос.
У Лепидопта похолодело в груди – ему показалось, что он узнал его. Как просто, подумалось ему, заставить телефон зазвонить. Всего-то – запустить по кругу электроны, восстановить цепь, которая была активирована секунду назад.
– Э-э… – хрипло отозвался Лепидопт. – Сэм?..
Краем глаза он поймал острый взгляд Боззариса.
– Не знаю, что это, – произнес голос Сэма Глатцера, – но оно в цементном вигваме. И еще в пикапе. Оно.
