Юноша уважительно взглянул на Танечкин дорожный костюм от Тома Форда, поинтересовался:
– В Милан на распродажу?
– Они уже закончились, – улыбнулась Садовникова.
А юнец хорош.
Глаза – сине-бронзовые, будто выцвели от яркого солнца. И пахнет от него не пивом, а хорошим гелем для душа.
Почему не поболтать, прежде чем они разлетятся в разные концы света?
– Я лечу в Сантьяго, – сообщила Татьяна.
Тетка в шубе вновь обернулась, прошипела:
– Туда вообще только чартеры летают.
А юноша картинно схватился за сердце:
– Немедленно сдавайте билет!
– Это еще почему?
Захлопал своими сине-бронзовыми:
– Вы для этой страны слишком красивы. И слишком богаты. А пистолет – отбиваться от альфонсов – вам на борт пронести не дадут.
– В Катманду и Тибете у меня проблем не было, – пожала плечами Таня.
– Ну, вы сравнили! Буддистов в вечной медитации – и горячих латиноамериканцев, – усмехнулся парень. И протянул руку: – Я Пит. «Петю» ненавижу.
– Я Таня. – Она с удовольствием пожала теплую, крепкую ладонь. Не без сожаления добавила: – Хотя смысл нам знакомиться? Разлетимся сейчас в разные стороны.
– Вообще-то я тоже в Сантьяго.
«Опять совпадение».
Таня подозрительно взглянула на парня:
– А куда дальше?
– О, совсем далеко. На остров Пасхи.
Произнес не без грусти:
– Я бы мог показать вам Чили – хорошо знаю эти края. Но у меня следующий самолет через полтора часа.
Ладно. Пока проглотим. И используем красавца по максимуму. Таня много времени потратила, чтобы собрать чемодан. А вот почитать путеводитель не успела. Улыбнулась парню:
– Не знаете, как мне лучше до Вальпараисо добраться?
– Хотите свой портрет из парка Экс-Карнель? Или желаете прокатиться на консепсьон?
Компетентный товарищ.
Таня с любопытством переспросила:
– А что это такое?
Пит охотно объяснил:
– Вальпараисо стоит на горе, и в городе куча подъемников. Всего пятнадцать, кажется. Консепсьон из них – самый старый. С испанского, кстати, переводится как «зачатие», – весело улыбнулся, добавил: – Так что если с этим проблемы – обязательно побывайте. Говорят, помогает. Особенно если вместе пойдем.
Шустрая пошла молодежь.
– Проблем с зачатием у меня нет, – заверила Таня. – И времени тоже не будет. Я сразу в порт поеду.
Дауншифтер (или кто он там был) хмыкнул:
– Неужели ко мне поплывете? На остров Пасхи? Или вы к мысу Горн?
– Гораздо ближе. – Таня не стала вдаваться в подробности. – Но самолеты туда не летают.
– До порта ехать часа два, – сообщил Пит. – Электрички нет. Такси дорогущие, а самое главное – в основном «Жигули». Зато автобусы – терпимые. И ходят каждые пятнадцать минут. Но есть нюансы. Я бы вас с удовольствием просветил.
«Нет. Даже ради такого красавца в эконом-класс не пойду. А в бизнес его не пустят».
Тут вдоль толпы начал бегать очередной сотрудник, зычно выкликая:
– Сантьяго! Кто на Сантьяго, проходим без очереди на пятую стойку! Ваш борт улетает!
– Сядем вместе? – Юнец галантно подхватил ее чемодан.
И разогнал – куда более умело, чем сама Татьяна. Никого не зацепили, оказались у стойки первыми.
– Ловко! – похвалила Садовникова.
– Я умею лавировать, – похвастался он.
«Не дауншифтер. Серфер, наверное», – весело подумала Таня.
Сотрудник авиакомпании принял их за пару.
– Ваши паспорта, молодые люди?
Быстро взглянул на экран компьютера, предложил:
– Места один А, один Б подойдут?
Мальцы теперь тоже летают бизнес-классом, просто с ума сойти.
– Э… только я у окна, – поспешно произнесла Таня.
– А я рядом с вами хоть в джунглях, – решительно молвил Пит.
«Как-то все странно, – снова занервничала Татьяна. – Утро, десятки рейсов. Но рядом со мной оказался попутчик именно до Сантьяго. И летим мы в соседних креслах».
«Если тебе кажется, то так оно и есть», – любил цитировать закон Мерфи великий отчим Валерочка.
Что ж. У нее будут почти сутки, чтобы выяснить, кто красавчика Пита прислал – и зачем.
* * *
Добираться до Чили – история долгая. Только из Парижа лететь четырнадцать часов, и еще до города любви сначала добраться, там поболтаться в транзитной зоне и пересесть на другой самолет.
«Неудобный остров миллионеры выбрали, – подумала Таня. – Чего бы свою колонию где-нибудь в районе Карибов не построить? И море теплей, и рейсы есть прямые».
Едва они с Питом устроились на самых модных в самолете местах (стюардесса сообщила, что на них всегда Филипп Киркоров летает) и выпили приветственного шампанского, Садовникова приступила к допросу. Дамские уловки побоку, сразу взяла быка за рога:
– Тебя кто ко мне подослал?
Пит захлопал глазами.
– Ресницы длинные, уже оценила, – усмехнулась Татьяна. – Давай, колись.
– Э-э… да я просто всегда в аэропорту смотрю, чтоб рядом с симпатичной девчонкой оказаться. Поболтать, а там – кто знает.
– Не заливай. Ты знал, что я лечу в Чили. И специально встал именно за мной.
– Да ничего я не знал! Я думал, ты в Европу.
«А правда, кто мог его прислать? Кто-то из колонистов? Бессмысленно. Я и так лечу к ним. Их враги? Но что я могу рассказать? Сейчас, пока на острове еще не была?! Валерочка охранника приставил? Он, может, и рад бы – да возможностей таких нет. Его контора? Брось, Таня, у тебя мания преследования».
– Пит, а зачем тебе на остров Пасхи? – вкрадчиво спросила Садовникова.
Он не колебался ни секунды:
– Каменных истуканов буду снимать, закаты на пляже Анакена. Большой проект, возможно, на целый путеводитель.
– Ты фотограф?
– Ну да. Во «Всемирном географе».
– Врешь!
Знаменитый журнал штурмовали многие из ее знакомых. Мечта любого креативщика – колесить по миру и рапортовать читателям о своих впечатлениях. Но никому – ни талантливым авторам, ни мастерам камеры – прорваться в синекуру не удалось. А тут какой-то до неприличия молодой (сколько ему? двадцать три, двадцать пять?) спокойно достает из спортивной сумки журнал, открывает на второй страничке. Демонстрирует собственный портрет и анонс:
