– Сама попробуй, – огрызнулся мэр. – У нас народ избалованный, местных смотреть не хотят, всем Большой театр подавай. А он сюда, что ли, поедет? Поедет. Миллионов за десять. Таких денег никто платить не хочет, естественно. Комиссия по культуре долго думала, выбирала, нашла компромисс: талантливые детишки, хорошая постановка. Билеты бюджетные. Но нет! Опять не угодили.
Крики на берегу продолжались. Среди английских проклятий Таня отчетливо расслышала нашенские: «Долой!», «Позор!» и «Казнить!».
Опасливо спросила мэра:
– У ваших митингующих с головой все в порядке?
Филипп буркнул что-то неразборчивое.
В этот момент на маленький катерок взбежал Марк. Кинулся к Садовниковой, фамильярно обнял, расцеловал в обе щеки:
– Добро пожаловать! Как я тебя ждал!
И руку на плечо водрузил – очень по-хозяйски.
Таня опасливо взглянула в его щенячьи восторженные глаза. Как бы не возникло еще одной проблемы!
Аккуратно освободилась от его руки. Произнесла:
– Здравствуйте, Марк.
– Танюшка, – продолжал сиять он. – Выкает она мне! Все церемонии в Москве остались.
Ссориться не хотелось, но произнесла твердо:
– Я на «ты» только с давними друзьями.
– Я тебе таким скоро стану! – заверил Марк.
«Ох, чего я раньше-то не подумала?! Он мою кандидатуру отстоял и теперь, видно, благодарности ждет».
В принципе, достойный парень. Стройный, ладный. Молодой (старперы девушке не нравились никогда). Неглупый. Богатый.
Но когда ее принуждают – девушка не терпела.
Холодно произнесла:
– Мы обязательно перейдем на «ты». Но не сейчас.
Давить парень не стал. Сделал бровки домиком. Вздохнул:
– Слушаюсь, Татьяна Валерьевна!
Она спешно перевела разговор на другую тему:
– Вот не думала, что у вас тут митинги!
– А, не обращайте внимания! – отмахнулся молодой человек. – Перегрелись люди.
Деловито махнул капитану – катер немедленно начал отчаливать.
Марк – загорелый, беспечный, в идеальной гавайской рубашке – взялся рассуждать:
– Подумай… то есть подумайте сами. Вот жил человек в большом городе, в постоянном стрессе – а потом вдруг попал в тихую гавань. С годик покоем понаслаждался – дальше скучно стало. И начинает от безделья себе проблемы придумывать.
– Не проще, если скучно, вернуться обратно в мегаполис? – резонно поинтересовалась Татьяна.
– Не все так просто, – хмыкнул Марк. – По нашим законам перепродать недвижимость нельзя. Раз купил, получил гражданство – все, живи. Обратного пути нет.
– На последние деньги, что ли, покупали?
– Очень многие да. Есть ведь целая страта людей, которые ставят перед собой цель заработать не все золото мира, а именно миллион. Ну или два.
«Интересный ты, Марк. Косишь под простачка, а умные словечки сами собой вылетают».
Молодой человек продолжал:
– Миллион заплатили за дом. Второй должен обязательно лежать здесь, на острове. В банке. Своего рода страховка от нищеты. Ежемесячный налог на сервис – в районе тысячи долларов. Коммунальные услуги – столько же. Больше ничего и не остается. Не то что впроголодь живут, но ходят в одних джинсах по три-четыре года. И даже в Чили не выбираются. Не на что.
Путь от большого корабля до берега был совсем недолог. Таня краем уха слушала Марка и жадно разглядывала свой дом – на ближайший год. Остров стремительно надвигался: сказочно белые особнячки в обрамлении пальм, велосипедные дорожки, архитектура колониальная, а фонари – точно, как на Большой Дмитровке. Кто-то из собянинских, что ли, подряд получил?
Катерок ткнулся в пристань. Их никто не встречал. Марк галантно подал девушке руку. Обернулся к мэру:
– Непорядок, Филипп Борисович! Почему хлеб-соль Татьяне не заказали?
Чиновник метнул в шустрого юношу презрительный взгляд. Буркнул:
– Не устал паясничать?
Митингующие – сейчас их было видно прекрасно – вытянули шеи.
Кто-то в небольшой толпе крикнул:
– Мэр!
И немедленно вся компания оказалась на ногах, ловко развернули плакаты. Родимый русский посередине Тихого океана. «НЕТ ПЕДОФИЛАМ!» «ТАКОЕ ИСКУССТВО НАМ НЕ НУЖНО!»
Кто-то звонко провозгласил:
– Бойкот спектаклю!
И остальные дружно подхватили:
– Бойкот! Долой!
– Придурки, – проворчал под нос мэр.
– По-моему, они прямо противоположного добились, – усмехнулась Татьяна. – Я не очень люблю детские коллективы, но сейчас очень хочу пойти.
– Нет разврату! – отчаянно выкрикнул женский голос.
Двое мужчин с Татьяной сошли на берег. Мэр чуть отстал, бесстрашно подошел к митингующим. По-отечески обратился к только что выступавшей даме:
– Людмилочка Петровна, бросьте вы ерундой заниматься. Приходите лучше на спектакль, я вам билетик в ВИП-ложу оставлю.
Но мирный тон толпу лишь раззадорил. Зашумели, заволновались:
– В отставку мэра! Прочь с острова! Долой! Запретить!
Кричали громко, но не очень страшно. Не возникало ощущения, как в Москве, что толпа бросится, сметет, швырнет бутылку с горючей смесью. Да и полицейских – ни единого! – поблизости не наблюдалось.
Таня обернулась. Отметила: Людмилочка Петровна (крайне толстая дама в пончо) сделала пару шагов в сторону от собратьев и выкрикивать лозунги перестала. Явно польстилась на пропуск в ВИП-ложу. Легко же на острове бороться с инакомыслящими!
Пограничников или таможни Тане проходить не пришлось – едва сошли с пристани, немедленно погрузились в экологичную «Тойоту Приус».
– Сейчас, Танечка, вас домой отвезем, – озвучил программу Марк. – Но по пути – небольшой крючок, Филиппа Борисовича высадим. Вам ведь в мэрию, шеф? А Таня заодно город посмотрит.
Садовникова думала, что они сразу двинутся к центру острова, однако дорога плавным эллипсом вывела их на набережную. Странная, слегка даже тоскливая картина: идеально выровненный призывно-желтый песок. Зонтики, лежаки. И ни единой души.
– Плюс шестнадцать. Холодно купаться, – прокомментировал Марк. – Да и волны.
Океан действительно шумел, бурлил – но вода все равно выглядела манящей, лазурно-синей.
А метрах в пятидесяти от берега, на доске под парусом, маячила фигурка. Казалась в своем черном гидрокостюме совсем крошечной. То ли ребенок, то ли чертенок.
– Кто это? – заинтересовалась Татьяна.
– Марьянка с ума сходит, – ворчливо прокомментировал мэр.
