– Все и так знают про ваш приезд. И для чего вы здесь. Зачем что-то официально сообщать?
– Но когда тебя знакомят, это всегда солиднее. Сегодня вечером будет спектакль. Представьте меня, пожалуйста, наиболее влиятельным жителям.
Он вскинул бровь:
– По нашей конституции все граждане равны.
– Но я не успею за один вечер познакомиться со всеми. А иметь в союзниках влиятельных всегда эффективнее.
– Я могу узнать план ваших действий? – цепко взглянул на нее Максимус.
И Таня, напрочь забывшая, что планировала прикидываться овцой, рубанула:
– Хотите, чтобы я за год контракта построила вам идеальное общество? Не гарантирую. Но из раковин своих люди выйдут. Пить станут меньше. А общаться – больше.
Он ухмыльнулся:
– Будете на массовую физзарядку сгонять, как в Северной Корее?
– Ну, что вы, господин… э-ээ… Максимус. В Корее – тоталитарное общество. А у вас тут рай. Поэтому будем использовать другие методы.
Он не стал спрашивать какие.
Легко поднялся из своего кресла (хоть бы коленка хрустнула – как положено у пятидесятилетних!). Фамильярно присел на ее подлокотник. Взял руку, приложил к губам, понизил свой голос-бархат до интимного шепота:
– Тогда встречаемся вечером в театре. И еще. Зови меня просто Максимус. Безо всяких «господинов».
«Я точно буду с ним спать», – в отчаянии поняла Татьяна.
Зачем только Валерочка отпустил ее сюда?
* * *
Вышла из кабинета оглушенной.
В коридоре, на подоконнике, ее ждал Марк.
Взглянул в Танино опрокинутое лицо – и сразу опустил плечи. Пробормотал:
– Ты сошла от него с ума. Как и все.
Садовникова сделала над собой адское усилие. Беззаботно улыбнулась:
– Да, у нас был интересный разговор.
И попросила Марка:
– Покажешь мой кабинет?
– Конечно! – просиял юноша.
И привел ее в комнату – всего через пару дверей от обиталища босса. Вручил очередную магнитную карточку. Сказал:
– Открывай сама.
Но, когда Татьяна потянулась к замку, удержал ее руку. С надеждой спросил:
– Так мы выпьем вечером по коктейлю?
Воробей взялся тягаться с соколом.
Девушка неуверенно улыбнулась:
– Нет, Марк, прости. У меня пока после перелетов голова кругом. И чемодан я до сих пор не разобрала.
Настаивать парень не стал. Грустно произнес:
– Я все понял.
И торопливо (будто стыдился при ней расплакаться) ушел.
Таня виновато взглянула ему вслед и отомкнула дверь своего кабинета. Пахнуло новым ламинатом и сыростью. Стены – голая светло-зеленая штукатурка. Разлапистое кожаное кресло и огромный стол со скромным лэптопом в дальнем уголке наталкивали на мысль о порнофильме. Таня не увлекалась, но коллеги рассказывали: продукция «ХХХ» часто снимается в офисных интерьерах.
Вдруг представила: Максимус распластал ее на столе, компьютер звонко летит на пол… Татьяна, уймись!
Но кабинет нужно обязательно обживать – чтоб не напоминал декорацию к фильму для взрослых. Таня, правда, никогда не была сильна в создании уюта. Пока зарабатывала немного, неизбежные картиночки на стенах и подушечки на диванах организовывала для нее мама. В новой квартире наняла дизайнера. Но сейчас придется обустраиваться самой. Таня вспомнила, что выкинула из чемодана целых две пары туфель, чтобы уместить Бове с Аренсом, Котлера, Огилви
[12] – и почувствовала себя истинным профессионалом. Будет что поставить за стеклянную дверь шкафа. Карьерист обязательно добавил бы: дипломы в рамочках и фотографию, допустим, в обнимку с Лисовским
[13], но Садовникова давно сдала все свои регалии-сертификаты на хранение ответственной маме, и забрать их на остров ей даже в голову не пришло.
«Ничего, – весело подумала. – Зато будет повод подкатить к местным. Чтобы помогли декорировать».
Плюхнулась в кресло, раскрыла список жителей, что вручил ей Максимус.
Если не брать детей, четыре тысячи двести восемьдесят человек. Фамилия, год рождения, адрес, семейное положение… ага, а вот и графа «профессия».
Самое популярное – инвестиционный консультант. Масса независимых брокеров. Врачи. Экономисты. Менеджеры. Адвокаты. Руководители компаний. Настоящую селекцию провели: ни единой медсестры или хотя бы учителя на острове не оказалось.
Зато художники имелись. Целых двое. Некие Семенчук (про него Таня что-то слышала) и Староверова. Согласится ли кто-то из них украсить своей работой ее кабинет? Или оба в отставке, пейзажи не пишут, только ими любуются?
Напрягла мозг, вспомнила. Семенчук, кажется, тот самый дряхлый старец, кого красавец Пит (ее знакомец по перелету) пытался записать в свои дедушки. А если и Староверова его ровесница?
«В крайнем случае сама абстракцию нарисую. И буду выдавать за Робера Делоне»
[14], – весело подумала девушка.
Действие двух утренних чашек кофе иссякло. Разом захотелось есть, спать и домой. Далеко за окном бушевал океан. Дом напротив (салон красоты) смотрел слепыми, укрытыми жалюзи окнами. На улице ни души. В коридоре тишина.
«Фильм «Сияние», пустой высокогорный отель. Сейчас появятся призраки».
Стало настолько одиноко, что даже не позаботилась компьютер включить. Вышла из кабинета, процокала каблучками по коридору. Все двери закрыты. Пауков Денис Юрьевич, главный архитектор. Постучала, толкнула – заперто. Комитет по культуре – пуст. Ого, даже мировой судья! Может быть, он на месте? Тоже нет.
«Глупо надеяться, что тут есть столовая».
Таня решительно вышла в солнечный день. В сравнении с утром заметно потеплело, но ветер завывал с такой силой, что, кабы не улыбчивый швейцар, девушку бы дверью прибило.
В полумрак и алкоголь вчерашнего кафе идти не хотелось, и Садовникова даже подумывала купить в магазине колбаски, хлебушка да и схомячить сэндвич в городском парке. Но тут вдруг увидела крошечный домик с гордой вывеской: «ЛУЧШАЯ ПЕКАРНЯ». Из-за стеклянного окна ей улыбалась девушка-тайка, два из трех столиков заняты. Практически светское место!
