– Он называл ее Коробкой аллигатора, – ответил Уэс, разглядывая зуб у нее на ладони. – Она тоже сгорела в пожаре.
– Это что, зуб аллигатора? – спросила Девин.
Кейт покачала головой:
– Скорее всего, нет.
– Спорим, что да!
– Хочешь, подарю? – Кейт протянула зуб дочери.
Девин взволнованно раскрыла ладонь, и Кейт поняла, что она лихорадочно соображает: вот рядом стоит хороший человек, у него когда-то был брат, который собирал подобные вещи. И брат погиб. Девин шагнула назад.
– Нет, я думаю, лучше подарить его Уэсу.
Удивительный ребенок. Мэтт редко это замечал, но Кейт всегда видела. Нет, никакой больше спячки, не хватало потерять еще год. Она будет рядом с Девин каждую секунду. В первый раз после того, как она очнулась, Кейт ясно поняла это, без всякого страха. Улыбаясь дочери, она протянула зуб Уэсу.
– Спасибо, – искренне ответил он. – Это для меня много значит.
Вдруг что-то сильно стукнуло в мостки снизу. Во все стороны пошла рябь по воде. Все посмотрели вниз, словно ожидая, что кто-то сейчас появится, но вода успокоилась, и озеро снова стало непроницаемо-загадочным.
– Целый день сегодня стучит, – со смехом сказал Уэс, увидев, как Кейт застыла, расставив руки, словно боялась, что мостки сейчас развалятся у нее под ногами. – Наверное, ствол под мостками застрял и колотится о сваи.
– А можно поднырнуть туда и посмотреть? – спросила Девин.
– Нет, – отрезала Кейт. – Беги и скажи всем, что Уэс не может остаться. Я приду через минуту.
– Пока, Уэс! – крикнула Девин и побежала к поляне.
Он помахал ей рукой, и некоторое время они стояли молча, глядя на убегающую девочку.
– А ваш муж тоже приехал? – спросил Уэс и стал укладывать инструменты в чемоданчик. Он щелкнул замком, встал, держа в одной руке чемоданчик и в другой зуб.
– Нет. Он умер в прошлом году.
Кейт повернулась и пошла по мосткам, все еще опасаясь, что они сейчас рухнут.
Уэс догнал ее и зашагал рядом.
– Теперь моя очередь выражать соболезнования, – сказал он.
Они шли молча, им было не привыкать. Включилась так называемая мышечная память, пятнадцать лет назад рожденная и выкованная частыми тренировками. Снова возникло приятное чувство уюта, когда рядом есть кто-то близкий. В детстве Кейт легко заводила друзей, их притягивало к ней, будто у них внутри были магниты. Когда она повзрослела, ей стало казаться, что магниты поменяли полюса и теперь ее поле всех отталкивает.
На лужайке они остановились. Уэс положил зуб аллигатора в карман и перехватил чемоданчик с инструментами другой рукой.
– Вы надолго сюда? – спросил он.
– Не знаю, – ответила она. – Хотелось показать это место Девин. У меня о нем хорошие воспоминания. Хочется, чтобы и у нее остались такие же.
– Может быть, встретимся еще, до вашего отъезда.
– На этот раз я попрощаться не забуду, обещаю.
Уэс кивнул. Интересно, мелькнула у нее мысль, о чем он думает, помнит ли о том едва не состоявшемся поцелуе? Или она проецирует на него собственные мысли и чувства? Мальчик, который подарил ей лучшее в жизни лето, стоит перед ней, и теперь это чужой, незнакомый, красивый мужчина. И тем не менее она его знает. Знает в том смысле, в каком только и можно знать человека, которого помнишь ребенком, – словно расколол скорлупу его «взрослости» и увидел, что под ней все тот же ребенок радостно улыбается тебе.
Не говоря ни слова, Уэс помахал сидящим на поляне и зашагал к своему фургону.
– Кейт, ты не сходишь в кухню за маслом? – крикнула ей Эби. – Забыла принести.
Кейт повернулась и направилась к дому. Прошла к кухне, постучала в дверь, толкнула ее и увидела, что там никого нет. Бросила случайный взгляд на старый стул возле холодильника, открыла дверцу и достала пачку масла. Закрыла дверцу и замерла, увидев, что стул стоит на двух ножках, прислоненный спинкой к стене.
Странно… Ей казалось, что секунду назад он стоял на четырех ножках.
Слегка озадаченная, она вышла из кухни через заднюю дверь, чтобы забрать картонную коробку из супермаркета, оставленную там Лизеттой, и отнести ее в мусорный бак. Проделав все это, она повернула за угол и остановилась как вкопанная.
За фургоном стоял Уэс. Дверцы были раскрыты, он уже положил внутрь чемоданчик с инструментами, а также старые доски, которые, похоже, собрался увезти. Он успел снять желтую футболку с длинным рукавом, мокрую от пота, и теперь натягивал черную, тоже с длинным рукавом и логотипом «Пицца на все руки». Спину и плечи его покрывали многочисленные шрамы, словно от давних ожогов; кожа в этих местах блестела.
Кейт поспешила спрятаться за дом, чтобы он ее не заметил.
На секунду она прислонилась спиной к стене.
К теплым воспоминаниям о лете пятнадцатилетней давности прибавилось еще кое-что. Уэс вечно ходил в синяках. Эби всегда давала им с братом коробки с едой, и вечером мальчишки плелись домой без большой охоты.
Она отлепилась от стены и побрела на лужайку. Эби стояла возле гриля и накладывала на тарелку сосиски. Кейт подошла к ней:
– Уэс что-то рассказывал о пожаре, о том, как погиб его младший брат. Как это произошло?
Эби вскинула брови:
– Странно, что он тебе рассказал. Он никогда не говорит о брате.
Обе посмотрели в сторону фургона. Машина тронулась, разогналась и вскоре исчезла вдали. Уэс дважды просигналил на прощанье.
Кейт ждала продолжения.
– Это случилось как раз тем летом, когда вы гостили у нас, вскоре после вашего отъезда, – начала Эби. – У отца Уэса был участок в собственности недалеко от «Потерянного озера», он жил там с Уэсом и Билли. На что они жили, одному Богу известно. Отношения у них были не ахти. Мы с Джорджем старались помогать, как могли. Отвратительный был человек их папаша, злой. А потом случился пожар, и дом полностью сгорел. Спастись удалось только Уэсу. Ему досталось в этой жизни, но он вырос замечательным человеком. Я им очень горжусь.
– Вижу, – улыбнулась Кейт, глядя на дорогу, по которой уехал фургон.
Теперь она поняла причину перемен в Уэсе. Впрочем, оба они изменились.
То лето сделало их другими людьми.
Девин наконец уснула, и тогда Кейт взяла мобильный и вышла из домика. Больше откладывать нельзя. Надо звонить свекрови. С того момента, как они с Девин приехали сюда, Кейт ни разу не ответила ни на звонки, ни на сообщения Крикет.
Кейт спустилась с крыльца. В домике Буладины не горел свет. Окна Джека тоже были темны. Но Селма, видимо, еще не спала. Проходя мимо ее коттеджа, Кейт слышала звуки музыки – чарующий джаз. Кажется, Билли Холидей. Кейт ускорила шаг, и низко плывущие струи тумана завихрились вокруг нее. Она не удосужилась надеть туфли. Глубокой ночью на Потерянном озере ничто не мешает гулять босиком. Здесь все ощущается иначе, всюду мерещатся тайны, легче поверить в существование того, что нельзя увидеть глазами. Они с Уэсом часто бродили тут по ночам.
