Селма покачала головой. Буладина просто выжившая из ума старуха.
Выискивая следующую жертву, она оглядела толпу и увидела Гарольда, владельца супермаркета. Он широко улыбался ей и махал, приглашая подойти. С ним была и дочь, та самая девица, с которой Селма ссорилась несколько дней назад. Бриттани. Бедняжка. Полагает, что способна остановить эгоиста-папашку, которому захотелось сладкого. Дети всегда так думают. Почему бы женщинам не прекратить обвинять Селму в том, что мужики бросают их ради нее? На мужчину, который по-настоящему любит жену, она ни за что не покусилась бы. Если разобраться, она ни в чем не виновата. Леди должны благодарить ее. Она отделяет пшеницу от плевел для их же блага.
Селма двинулась к цели сквозь толпу… и вдруг перед ней возникла рука с темной бутылкой холодного пива.
– Я вижу, вам жарко, – раздался мужской голос.
Селма взяла бутылку и обернулась. На вид где-то под шестьдесят… нет, слишком молод. Очень жаль. Но деньги у него есть, сразу видно. И похоже, женат. Не красавец, но это не важно. Когда-то давно было важно, но не сейчас.
– Селма Коулс, – представилась она, нехотя протягивая ладонь то ли для рукопожатия, то ли для поцелуя.
Селма всегда так делала. Пусть угадает, что ей приятнее.
Он поцеловал ей пальцы.
Она про себя усмехнулась. Легкая добыча, стоит ей только захотеть…
– Ласло Паттерсон, – представился он.
Селма вздрогнула. «Странно, что это со мной», – подумала она. Ее охватила паника, или, скорее, то был страх, тот самый безотчетный страх, который настигает тебя, когда понимаешь, что заблудился.
– Я о вас где-то уже слышала, – сказала она, отпуская его руку.
– А вот я о вас ничего не знаю. Мне кажется, это не совсем справедливо.
Думает, что он обаятельный. Для кого-то – может быть. Хитрая бестия. Но она хитрее. Совсем близко, съежившись под тенью зонта, сидела женщина с несчастным лицом и явно ожесточенной душой, а рядом жались две некрасивые девицы. И все трое метали в сторону Селмы острые, как дротики, взгляды. Да, это, конечно, его женушка с дочерьми. Желание подразнить их попахивало эпатажем, но в душе она понимала, что иначе нельзя. Наверное, она немного устала. За столиком возле транспаранта она заметила Буладину, та весело щебетала, беседуя с гостями из города. Не прерывая трескотни, она протянула руку и стала отвязывать транспарант. Селма поймала себя на странной мысли: вдруг старушка помашет ей и пригласит поучаствовать? В глубине души она надеялась на это.
– Я, знаете ли, покупаю эту недвижимость, – сказал Ласло.
– Знаю, – не глядя на него, отозвалась Селма.
– И сделаю из нее конфетку.
– Не сомневаюсь.
– Не хотите со мной прогуляться? Я вам все покажу. Здесь слишком много народу.
Она повернулась к нему, в нерешительности помолчала и все-таки улыбнулась:
– С удовольствием. Я в вашем распоряжении.
– Отлично!
Он повернулся и повел ее прочь с лужайки. Улыбка Селмы сразу испарилась. Когда он бросал на нее взгляд, улыбка немедленно возвращалась, но все время изображать веселье Селме не хотелось. Чувствовала она себя, как разряженный аккумулятор. Ласло Паттерсон направился мимо мостков по лесной тропинке вокруг озера, но Селма замедлила шаг и остановилась. Он продолжал шагать вперед.
На мостках Селма увидела девочку, ту самую, в очках, у которой была своеобразная манера одеваться. Она лежала на животе, смотрела на воду, очевидно поджидая аллигатора, о котором всем уши прожужжала. Вокруг нее был словно ореол солнечного света. Он сиял так ярко, что слепил глаза, но Селма все равно смотрела как завороженная.
Что-то она совсем раскисла.
Ее личное мнение: чем скорее эту землю продадут, тем лучше. Что-то уж слишком привязалась она к пансионату. Женщины вроде нее хорошо знали, как опасны привязанности.
– Вы идете, красавица?
Этот Ласло вызывал у нее легкое отвращение, понятно почему… тем не менее Селма пошла за ним.
– Сладкого стоит немного подождать, – пробормотала она.
Торт, водруженный на стойку в столовой, был огромен и состоял из трех слоев. Сверху его украшала кремовая ветка дерева, от которой расходились сахарные нити бородатого мха, свисающие по бокам торта, как вуаль. Эби глаз не могла отвести от кулинарного шедевра. Но зачем такой огромный? Они за неделю его не съедят.
Эби сидела в фойе за конторкой администратора и, пытаясь сосредоточиться, решала кроссворд. «Следствие, результат», слово из семи букв. Почему она так волнуется? Рокотали двигатели, хлопали двери подъехавших автомобилей, и эти звуки отвлекали ее от кроссворда не меньше, чем запах шоколадного торта. Буладина говорила, что, возможно, кое-кто приедет из города. «Это вряд ли», – подумала тогда Эби, но теперь голоса и шум за окнами указывали на то, что она ошибалась. Давненько озеро не видело на своих берегах такого оживления! Эби не хотелось питать напрасные надежды. И все-таки она напрягала слух, стараясь разобрать отдельные слова, понять обрывки разговоров, заглушаемые гулом кондиционера.
Эби снова опустила голову и углубилась в решение кроссворда. Джордж, например, когда намечались празднества, не мог оставаться в доме. Он непременно должен был во всем участвовать. Если завязывалась новая дружба или летний роман, если чей-то ребенок делал первые шаги, или кто-то совершал свой первый в жизни заплыв – во всем он принимал активное участие и ставил это себе в заслугу. Он обожал свой пансионат. И город тоже очень любил.
До слуха Эби донесся чей-то смех. Голос незнакомый. Она покрутила между пальцами ручку. Пятьдесят лет назад она бы сразу распахнула дверь, вышла на крыльцо, увидела бы толпу людей и среди них Джорджа. Но сейчас никакой толпы не будет. И Джорджа тоже.
Наконец Эби не выдержала. Официально вечеринка должна начаться минут через сорок пять, но надо выйти сейчас и посмотреть, что там творится.
Эби толкнула дверь, и ее губы приоткрылись от удивления: сколько здесь людей, целое море!
И лица все знакомые… В них, как в зеркале, отразились все прошедшие пятьдесят лет жизни, и поляна превратилась в ретроспективу. Вереница стоящих на дорожке автомобилей терялась вдали между деревьями и растянулась, наверное, до самого шоссе.
Здесь был Билли Ларкуорти с маленьким оркестром, исполняющим музыку кантри; они уже играли, расположившись под тентом рядом с танцполом. Когда Билли еще только начинал здесь музицировать по выходным, он был совсем молоденьким. Теперь постарел. Нынче в оркестре бренчит на мандолине его внук. Здесь были Норма и Хит Куртис; когда они двадцать лет назад поженились, у них не нашлось денег на медовый месяц, и Эби с Джорджем разрешили им жить здесь бесплатно. Через десять месяцев у них родился мальчик, ему дали второе имя Джордж. Вот и Грэди из пиццерии, и Гарольд из супермаркета, и Халона из школы танцев тоже здесь. И десятки когда-то молодых мужчин и женщин, которым Эби с Джорджем много лет предоставляли работу и отдых. Теперь все они взрослые, у каждого своя семья. Эти люди с радостью приняли приезжих, помогли освоиться в городе и в свою очередь заняли место в сердце Эби.
