– Ты одна из миллиона, детка, – сказала Селма, когда они ступили с мостков на землю, и она остановилась, чтобы надеть туфли.
– И мама тоже со мной согласна, – заявила Девин.
У самой воды кто-то пошевелился.
– Ой! Посмотрите! – взволнованно воскликнула Девин. – Видите?
Она присела на корточки у кромки воды, словно желая подманить поближе собачку. Девин ясно видела глаза своего странного друга над водой. Он не разговаривал с ней с тех пор, как она нашла Коробку аллигатора. Содержимое коробки, что бы там ни хранилось, не помогло исправить ситуацию. Во всяком случае, до сих пор. Она искала, она боролась, она бежала. Что еще нужно делать, Девин не знала.
Селма стояла рядом, положив на плечо зонтик. На воду она не смотрела.
– Кто это? – спросила она.
Девин подумала: «Что за странный вопрос, не видно, что ли, – аллигатор, кто же еще».
– Там какой-то мальчишка, – сказала Селма, махнув рукой в сторону тропинки. – В лес пошел.
Девин подняла голову, но никого не увидела.
А когда она снова повернулась к воде, аллигатора уже не было.
Эби вышла на солнце и глубоко вздохнула. У нее было такое чувство, будто она куда-то уезжала и теперь вернулась. Завтрак они с Лизеттой проспали, и та была очень недовольна собой. Она всегда по утрам спускалась, чтобы увидеть Люка. Даже когда болела. А Эби выспалась с огромным удовольствием, словно приехала наконец домой. На лужайке все еще стояли неразобранными танцпол и навес, кое-где на столах оставались чашки и тарелки, но остальное Лизетта успела прибрать. Эби слышала, как она выходила, когда все разъехались и жаровни остыли. Ночью Лизетты в комнате не было…
Сегодня Эби снова снился Джордж, но на этот раз они были не в Париже. Они были здесь. На лужайке. Эби лежала на травке, положив голову ему на колени. Он гладил ее волосы и улыбался. Вокруг царило такое спокойствие и умиротворение, небо было розовое и ласковое, и пахло маслом. Она проснулась и увидела, что над нею склонилась Лизетта и осторожно убирает волосы с ее лица. Лизетта показала на часы, стоящие на прикроватном столике, и вышла.
На лужайке Эби увидела Кейт. Она сидела на столике. На коленях у нее лежали две бутылки с водой. Эби подошла к ней. На Кейт упала ее тень, и она обернулась.
– Я тут Девин поджидаю. Хочет прогуляться со мной по лесу. Да и я тоже не прочь пройтись.
– Как она сегодня?
– Нормально. Думаю, мы с ней обе сегодня в норме. Наконец-то.
Эби взглянула на озеро. У воды сидела на корточках Девин в розовом комбинезончике с изящными крылышками, а рядом стояла Селма с белым зонтиком. Селма показала на что-то, и Эби посмотрела в указанном направлении, в сторону тропинки, огибающей озеро. Ей показалось, что она увидела там мальчугана в коротких штанишках на лямках. Он мелькнул среди деревьев и скрылся в лесу.
У Эби перехватило дыхание.
– Что с вами, Эби? – спросила Кейт.
Эби обернулась к ней:
– Что? Нет-нет, все в порядке. Мне показалось, что я видела… да нет, чепуха. Что-то вроде дежавю.
Она тряхнула головой. Это было так давно, что она почти все забыла.
– Вспомнилось, как выглядело «Потерянное озеро», когда я увидела его в первый раз, сразу после медового месяца. Джордж показал мне почтовую открытку с фотографией, рекламирующей инвестиционную собственность. Помню, гляжу на нее, и мне кажется, я вижу свое будущее. Так оно и оказалось. Может, эту самую минуту я тогда и видела. Может быть, круг замкнулся.
– Или начинается новый цикл, – сказала Кейт и встала, чтобы пойти к дочери.
Эби улыбнулась. Потом положила ладонь на грудь, хотела проверить, на месте ли знакомая боль. Но она исчезла, упорхнула, словно птичка из клетки.
Сейчас она ощущала внутри только жизнь, биение сердца, работу легких.
Она была жива и здорова, полна сил, чтобы продолжать бороться.
Эби снова посмотрела на озеро, на тот самый вид с почтовой открытки, и покачала головой.
Это был знак, отчетливый знак свыше, которого она все это время ждала, а он с самого начала был у нее перед глазами.
Часть третья
Глава 14
Немного позже, когда солнце поднялось выше, мокрые от пота Кейт и Девин выбрались наконец из зарослей леса на грунтовую дорогу, ведущую к бывшему дому Уэса.
Они зашагали по ней и скоро увидели поляну и большой белый фургон Уэса с логотипом «Пиццы на все руки».
Уэс стоял, прислонившись к капоту, и смотрел на развалины дома. Он был в шортах и футболке с длинным рукавом, на носу – солнечные очки. Уэс застыл неподвижно, словно статуя.
Кейт хотела взять Девин за руку и потихоньку увести, чтобы не мешать Уэсу предаваться воспоминаниям, но девочка ее опередила.
– Уэс! – закричала она.
Он быстро обернулся.
Девин подбежала и обняла его, он улыбнулся и тоже положил руки ей на плечи, стараясь не повредить крылышки. Потом молча взглянул на Кейт. Она подошла к ним.
– Мы не знали, что ты будешь здесь, – сказала она. – Может, нам лучше уйти?
– Нет, зачем же, – ответил он. – Утром мне подвернулась работенка на трассе. Когда возвращался, руль будто сам повернул на старую дорогу. Не знаю, к чему бы это.
Дэвин выбежала на поляну. Крылышки на спине уже порядочно поистрепались и обвисли. Им изрядно досталось от веток, когда мать с дочерью шли по тропинке в лесу, с одного крыла даже свисал пучок бородатого мха.
Кейт прислонилась к машине рядом с Уэсом. Двигатель успел остыть. Значит, фургон стоит здесь довольно долго. На вечеринке, после того как нашлась Девин, общались они немного. Больше не танцевали. Кейт не знала, как себя сейчас вести.
– Сегодня утром я говорил с дядей, – сказал Уэс. – Никак не мог переубедить его. Он угрожал все равно явиться к концу дня, дать Эби последний шанс подписать договор. Иначе он обратится в суд. Мне очень жаль.
Она покачала головой.
– Это я должна жалеть. Напрасно я разозлилась на тебя вчера, – вздохнула Кейт. – Я же знаю, ты никогда не навредишь Эби.
– Как думаешь, что она станет делать? Будет судиться с ним?
– О, конечно, она будет бороться, – ответила Кейт. – Только вот что из этого выйдет…
– А у тебя какие планы?
Она сделала вид, что думает.
– Сама не знаю. Здесь есть хорошие школы?
– Школы? Плохих нет.
– А школьную форму надо носить? В пачке и с крылышками не пустят?
Он посмотрел на Девин, потом на Кейт, и брови его над очками поползли вверх.
– Ты остаешься?
– Во-первых, я и пятнадцать лет назад не хотела уезжать отсюда, – ответила она. – А сейчас, можно сказать, вернулась.
