– Благодаря твоей поездке, очень многое в этой истории прояснилось. Но остается главный вопрос: куда все-таки девались дощечки? Без этого мы не сможем написать окончание романа.
Вячеслав задумался.
– У меня есть на этот счет кое-какие соображения. Надо будет встретиться с одним человеком. Он может помочь…
Однако нахлынули разные дела, родился ребенок, потом в России случился дефолт, и все страны Содружества в очередной раз ухнули в глубокую яму экономического и политического кризиса.
В общем, прошло пять лет, прежде чем Чумаков смог осуществить давно задуманную поездку в Брюссель. Но для этого понадобилось сначала восстановить давние «концы» в Москве.
Глава девятая. Ка Эм
Странные мы все-таки люди: намаливем, как сейчас говорят, эгрегор чужим богам и народам, а потом удивляемся, что они живут лучше нас.
Ка Эм
Июль, 2001, Москва
Московское утро было сырым и прохладным. Чумаков прохаживался у парка, поглядывая на часы. «А вдруг он уже не бегает по утрам, ведь столько времени прошло. Больше двадцати лет! Если Ка Эму тогда было сорок, то сейчас… за шестьдесят, хм, солидно, хотя для Ка Эма должно быть нормально. Ну что ж, если не дождусь, тогда выйду на него другим путем… Ага, вон кто-то показался на дорожке со стороны парка. Далеко, лица не видно, но очертания фигуры и, главное, амплитуда и манера движения очень похожи…» – После ранения зрение у Чумакова стало далеко не таким острым, как раньше. Но теперь он научился угадывать людей именно по характерным признакам во время движения. Как оказалось, у каждого человека они особенные, не спутаешь, даже когда различаешь только силуэт.
Когда бежавший приблизился, у Чумакова обрадовано екнуло сердце: он, точно! Причем бывший инструктор рукопашного боя был облачен в старый болгарский спортивный костюм черного цвета с красными вставками на рукавах, – точно такой они перед последней тренировкой подарили Ка Эму. И эта деталь словно вернула его в прежнее время. Чумаков почувствовал, как уходит напряжение неопределенности. Бегун, между тем, перешел на шаг и тоже пристально посмотрел на Чумакова. Буквально через минуту лицо его просветлело и, остановившись, он широко раскрыл объятия и заулыбался.
– Дыхание смерти… мм… Слава?
– Так точно, Константин Михайлович, это я!
Они крепко обнялись.
– Пойдем ко мне, все расскажешь. Говорили, что ты погиб, а ты живой, молодец!
Пока поднимались по лестнице на четвертый этаж, Чумаков заметил:
– Знаете, чему я больше всего удивился, когда увидел вас сегодня?
– Догадываюсь. Наверное, тому, что я одет в тот самый костюм, который ваша группа подарила мне незадолго до окончания курса?
Вячеслав на мгновение опешил.
– Каким образом догадались, Константин Михайлович?
Ка Эм достал ключ и начал отпирать дверь квартиры.
– Это просто. У тебя ведь бывают моменты, когда ни с того ни с сего, вдруг вспоминаешь знакомого, которого давно не видел, или фильм, а потом вдруг – раз! – именно этого человека ты встречаешь в ближайшие день-два, или именно тот фильм начинают вновь показывать по телевидению? Заходи, раздевайся, я сейчас душ приму, и мы посидим, чайку попьем. Я пенсионер, мне торопиться некуда.
– Я тоже, – не очень весело усмехнулся Чумаков. И вернулся к начатой теме. – Вы хотите сказать, что к вам пришло такое ощущение, и поэтому сегодня вы надели костюм?
– Именно так, – ответил уже из ванной Ка Эм. – Я долго старался натренировать подобную чувствительность и одновременно разобраться в механизме процесса.
«Так, – подумал про себя Чумаков, – я пришел по адресу. Пожалуй, лучше Ка Эма, мне никто не поможет».
– Почувствовав, что кто-то из вас хочет встретиться со мной, я решил дать своеобразный знак, как бы подтвердить желание контакта, – выйдя из ванной в синем махровом халате, бывший инструктор вытирал почти сплошь седую голову мохнатым полотенцем. – Я использовал костюм наподобие того, как наши предки использовали обереги и амулеты, то есть для концентрации передачи сигнала, а может, в какой-то мере, и для организации пространства в нужном мне направлении.
– Это здорово смыкается с тем, что мы с женой называем «законом целенаправленности».
– Ты женат? И дети есть? Сыну пять лет? Молодец! Что за закон, ну-ка, расскажи! – заинтересовался Ка Эм. Чумаков коротко сформулировал.
– Хм, интересно, очень интересно! – повторил несколько раз Ка Эм, размышляя. – Потом спохватился. – Постой, ты же мне еще не рассказал, почему прошел слух о твоей гибели?
Вячеслав стал рассказывать про бой у заставы. Вначале сухо и сжато, словно в отчете, доложил, как он после ранения и контузии дважды возвращался из небытия. Потом увлекся, и уже подробнее описал видения, которые начали приходить к нему после возвращения с «того света». Как он ощутил себя вначале древним волхвом не то Светозаром, не то Мечиславом, и только потом Чумаковым. О дощечках, древних текстах, их расшифровке и об идее поиска древних уник, бесследно исчезнувших в Брюсселе в 1941 году. О поездке в Аахен. Бывший инструктор спрашивал, уточнял детали, иногда задумывался, видимо, «прокручивая» ситуацию, как он обычно делал это в приемах борьбы. Оба не заметили, как наступил вечер. Только когда стало смеркаться, хозяин вспомнил, что кроме чая, больше ничем не потчевал гостя, и тут же принялся за приготовление обеда-ужина.
– Тебе одному, Слава, не справиться. Нужна помощь наших ребят. Многие из них до сих пор поддерживают со мной связь, так что смогу найти, кого надо. Знаешь, после того, как развалился Союз, а потом и нашей конторе удар сильнейший был нанесен, ребята, в основном, разбрелись, кто куда. Фирмы открыли охранные, коммерцией занялись, кто в советники по безопасности подался к сильным мира сего, кто вообще все бросил и живет тихим пенсионером. Кое-кто спился, иные связались с криминалом или подались в горячие точки, многих уже нет на этом свете. Но братство наше живо несмотря ни на что. Постой! – вдруг вернулся к началу разговора Ка Эм. Чумаков уже снова стал привыкать к манере тренера неожиданно переходить с одной темы на другую. Он знал, что мозг Ка Эма одновременно работал как бы по нескольким программам и подспудно продолжал раскручивать каждую линию в отдельности. – Почему ты считаешь, что остался жив благодаря «Дыханию Смерти»?
Вячеслав прикрыл глаза и мысленно возвратился в те последние мгновения боя, когда, припав к рукояткам пулемета, увидел летящую навстречу стальную смерть. Потом время замедлилось, и ракета неправдоподобно долго летела, ввинчиваясь в тугую плотность, а мимо так же медленно проплывали автоматные пули. Именно эта замедленность времени позволила осуществить единственно правильное для сохранения жизни движение. Он упал, вжавшись туловищем между двух камней. Голова оказалась защищена небольшим выступом скалы. В момент взрыва Чумакова буквально засыпало землей и камнями, посекло спину, ударом камней сломало два ребра и ключицу, контузило голову, тяжело ранило в ногу осколком. И все же жизненно важные органы, как говорят медики, остались целы.
